Три мушкетера. Том первый

 -- И, онъ, баринъ, очень поостерегся это сдѣлать; напротивъ, онъ подошелъ ко мнѣ и сказалъ: "Твоему барину необходимо быть на свободѣ въ эту минуту, а не мнѣ, такъ какъ ему все извѣстно, а мнѣ ничего. Будутъ думать, что онъ арестованъ, а онъ воспользуется Этимъ временемъ. Черезъ 3 дня я скажу, кто я, и тогда принуждены будутъ меня выпустить".

 -- Браво, Атосъ, благородное сердце! прошепталъ д'Артаньянъ,-- я узнаю его въ этомъ поступкѣ! А что сдѣлали сыщики?

 -- Четверо изъ нихъ увели его, я не знаю, въ Бастилію или въ Форъ-Левекъ; двое остались съ полицейскими, которые все обыскали и взяли всѣ бумаги; наконецъ двое послѣднихъ во время этого обыска стояли на стражѣ у дверей, а затѣмъ, когда все было кончено, они ушли, оставивъ домъ пустымъ и совсѣмъ открытымъ.

 -- А Портосъ и Арамисъ?

 -- Я не нашелъ ихъ, они не приходили.

 -- Но они могутъ придти съ минуты на минуту, потому что ты велѣлъ имъ сказать, что ихъ ждутъ?

 -- Да, баринъ.

 -- Въ такомъ случаѣ не трогайся отсюда; если они придутъ, предупреди ихъ обо всемъ, что со мной случилось, и пусть они подождутъ меня въ тавернѣ Номъ-де-Пенъ; здѣсь было бы опасно, за домомъ шпіонятъ. Я бѣгу къ де-Тревилю, чтобы донести ему обо всемъ, и затѣмъ присоединюсь къ нимъ.

 -- Слушаю, баринъ, сказалъ Плянше.

 -- Но ты останешься, не струсишь? сказалъ д'Артаньянъ, снова возвращаясь, чтобы внушить побольше храбрости своему слугѣ.

 -- Будьте покойны, баринъ, сказалъ Плянше,-- вы еще меня не знаете: я храбръ, будьте увѣрены, вѣдь стоить только сдѣлать первый шагъ. Къ тому же, я пикардіецъ.

 -- Итакъ, условимся, сказалъ д'Артаньянъ:-- ты дашь себя убить скорѣе, чѣмъ оставишь свой постъ?

 -- Да, баринъ, я сдѣлаю все, чтобы доказать вамъ, что я вамъ преданъ.

 -- Хорошо, подумалъ д'Артаньянъ,-- кажется, принятый мной образъ дѣйствіи съ этимъ малымъ положительно хорошъ: при случаѣ я имъ воспользуюсь.

 И хотя д'Артаньянъ былъ уже немного утомленъ бѣготней цѣлаго дня, но со всѣхъ ногъ пустился бѣжать по направленію къ улицѣ Голубятни.

 Де-Тревиля не было дома; его рота была на дежурствѣ въ Луврѣ, и онъ былъ тамъ. Необходимо было во что бы то ни стало добраться до де-Тревиля; очень важно было предупредить его обо всемъ, что случилось, и д'Артаньянъ рѣшился попробовать пройти въ Лувръ. Его костюмъ гвардейца роты Дезессара долженъ былъ послужить ему паспортомъ. Итакъ, онъ спустился въ улицу Маленькихъ Августиновъ, вышелъ на набережную, чтобы пройти по Новому Мосту. Одну минуту у него промелькнула мысль переѣхать на паромѣ, но, дойдя до берега, онъ машинально опустилъ руку въ карманъ и оказалось, что у него нечѣмъ заплатить перевозчику.

 Когда онъ уже дошелъ до начала улицы Генэ, онъ увидѣлъ, что изъ улицы Дофинэ вышли два человѣка, походка которыхъ его поразила. Одинъ изъ нихъ -- мужчина, другой -- женщина.

 Женщина манерами напоминала г-жу Бонасье, а мужчина былъ такъ похожъ на Арамиса, что его легко можно было принять за него. Къ тому же на женщинѣ былъ тотъ самый черный плащъ, который вырисовывался на ставнѣ улицы Вожираръ и который д'Артаньянъ видѣлъ на улицѣ де-ля-Гарпъ; даже больше: мужчина былъ въ мундирѣ мушкетера.

 Капюшонъ плаща у женщины былъ опущенъ, а мужчина держалъ платокъ у лица; этой двойной предосторожностью оба показывали, что они не хотѣли быть узнанными.

 Они пошли на мостъ; д'Артаньяну предстояла та же самая дорога, такъ какъ онъ направлялся въ Лувръ: д'Артаньянъ послѣдовалъ за ними. Онъ не сдѣлалъ еще и двадцати шаговъ, какъ уже вполнѣ убѣдился, что эта женщина была г-жа Бонасье, а мужчина -- Арамисъ. Д'Артаньянъ въ ту же минуту почувствовалъ ревность, взволновавшую его сердце. Ему вдвойнѣ измѣнили: и его другъ, и та, которую онъ уже любилъ какъ любовницу. Г-жа Бонасье клялась ему всѣми святыми, что она не знала Арамиса, и четверть часа спустя послѣ того, какъ она дала ему эту клятву, онъ встрѣчаетъ ее подъ руку съ Арамисомъ.

 Д'Артаньянъ не подумалъ только о томъ, что онъ знаетъ хорошенькую жену торговца всего какихъ-нибудь три часа, что она ему ничѣмъ не обязана, кромѣ нѣкоторой признательности за то, что онъ освободилъ ее отъ полицейскихъ, намѣревавшихся ее истязать, и что она ему ничего не обѣщала. Онъ счелъ себя оскорбленнымъ любовникомъ, которому измѣнили, котораго осмѣяли: кровь бросилась ему въ лицо, и онъ рѣшился все выяснить.

 Молодая женщина и молодой человѣкъ замѣтили, что за ними слѣдятъ, и ускорили шаги.

 Д'Артаньянъ пустился бѣгомъ, обогналъ ихъ и затѣмъ повернулъ прямо къ нимъ въ ту самую минуту, когда они были передъ Самаритянкой, освѣщенной фонаремъ, бросавшимъ свѣтъ на всю эту часть моста.

 Д'Артаньянъ остановился передъ ними, а они остановились передъ нимъ.

 -- Что вамъ угодно, милостивый государь? спросилъ мушкетеръ, отступая назадъ и произнося эти слова съ такимъ иностраннымъ акцентомъ, который доказалъ д'Артаньяну, что онъ ошибся въ одномъ изъ своихъ предположеній.

 -- Это не Арамисъ! вскричалъ онъ.

 -- Нѣтъ, милостивый государь, не Арамисъ... Изъ вашего восклицанія я вижу, что вы меня приняли за другого, и потому прощаю васъ.

 -- Вы меня прощаете! вскричалъ д'Артаньянъ.