Три мушкетера. Том первый

 -- Безъ сомнѣнія, сударь. Онъ рѣшился тамъ остаться. Ежедневно ему подаютъ черезъ отдушину на вилахъ хлѣбъ, а когда онъ спрашиваетъ, то говядину; но, увы! онъ употребляетъ больше всего не хлѣбъ и не говядину! Я было сдѣлалъ какъ-то попытку спуститься въ погребъ съ двумя своими работниками, но онъ пришелъ въ страшную ярость. Я слышалъ, какъ онъ сталъ заряжать пистолеты, а слуга его -- мушкетъ. А когда мы спросили ихъ, что они намѣрены дѣлать, господинъ отвѣтилъ, что у него и у его слуги сорокъ зарядовъ, и что онъ разстрѣляетъ скорѣе ихъ всѣ до послѣдняго, чѣмъ позволитъ кому-нибудь изъ насъ сойти въ погребъ. Я пожаловался губернатору, но тотъ мнѣ отвѣтилъ, что я получаю по заслугамъ, и это отучить меня оскорблять благородныхъ путешественниковъ, останавливающихся у меня.

 -- Значитъ, съ тѣхъ поръ?.. спросилъ д'Артаньянъ, не будучи въ состояніи удержаться отъ смѣха при видѣ жалкой фигуры хозяина.

 -- Съ тѣхъ поръ, сударь, мы ведемъ самую грустную жизнь, какую только можно себѣ представить, потому что всѣ наши запасы въ погребѣ: тамъ вино въ бутылкахъ и бочкахъ, пиво, масло и пряности, сало и колбасы; а такъ какъ намъ запрещено спускаться туда, то мы вынуждены отказывать въ питьѣ и ѣдѣ заѣзжающимъ къ намъ путешественникамъ, вслѣдствіе чего трактиръ нашъ терпитъ ежедневно убытки. Если еще недѣлю вашъ другъ пробудетъ въ погребѣ, мы будемъ разорены.

 -- Это будетъ вполнѣ справедливо, дурачина. Развѣ не ясно было видно ни одной нашей наружности, что мы люди порядочные, а не фальшивые монетчики?

 -- Да, сударь, вы правы. Позвольте, однако, позвольте!-- вотъ онъ расходился!

 -- Его, вѣроятно, потревожили.

 -- Да его необходимо потревожить! вскричалъ хозяинъ.-- Къ намъ только что пріѣхали двое англичанъ.

 -- Ну, такъ что же?

 -- Англичане любятъ хорошее вино, какъ вы знаете, сударь; эти же потребовали самаго лучшаго. Жена моя спрашивала у г. Атоса позволенія удовлетворить этихъ господъ, а онъ отказалъ, какъ всегда. Ну, вотъ, подымается настоящій содомъ.

 Д'Артаньянъ услышалъ сильный шумъ въ сторонѣ погреба. Онъ всталъ и, вмѣстѣ съ хозяиномъ, который ломалъ въ отчаяніи руки, и Плянше, который держалъ наготовѣ заряженный мушкетъ,-- приблизился къ погребу. Тамъ они застали обоихъ англичанъ, которые были возмущены. Они сдѣлали большой переѣздъ и умирали отъ голода и жажды.

 -- Да это просто насиліе, кричали они на хорошемъ французскомъ языкѣ, хотя съ небольшимъ иностраннымъ акцентомъ,-- этотъ сумасшедшій не дозволяетъ добрымъ людямъ пользоваться своимъ же добромъ. Мы выломаемъ дверь, и если онъ въ самомъ дѣлѣ взбѣсился -- мы убьемъ его.

 -- Потише, господа! сказалъ д'Артаньянъ, вынимая изъ-за пояса пистолеты,-- вы никого не убьете.

 -- Ну, ну, слышался изъ-за двери спокойный голосъ Атоса:-- пускай-ка они покажутся немного, эти людоѣды, мы поглядимъ на нихъ.

 Какъ ни были, повидимому, храбры оба англичанина, они переглянулись, однако, въ нерѣшительности; казалось, что въ погребѣ сидитъ одинъ изъ гигантовъ, голодныхъ лѣшихъ, героевъ народныхъ легендъ, и проникнуть къ нему безнаказанно въ пещеру немыслимо.

 Наступила на минуту тишина, но, наконецъ, англичанамъ сдѣлалось стыдно отступать, и тотъ который былъ задорливѣй изъ нихъ, спустился на пять или шестъ ступенекъ, составлявшихъ лѣстницу, и ударилъ въ дверь ногой съ такою силою, что могла повалиться стѣна.

 -- Плянше, сказалъ д'Артаньянъ, заряжая свои пистолеты,-- я возьму на себя того, который стоить на верху, а ты позаботься о стоящемъ внизу. Господа! Вы, значитъ, желаете сраженія! Ну, что жъ, давайте сражаться.

 -- Боже мой, закричалъ изъ погреба Атосъ:-- я слышу, кажется, д'Артаньяна.

 -- Да, отвѣчалъ д'Артаньянъ, возвышая въ свою очередь голосъ:-- я тутъ, дорогой другъ.

 -- Превосходно! кричалъ Атосъ:-- мы обработаемъ ихъ, этихъ выламывателей дверей.

 Англичане обнажили шпаги, но они были поставлены между двухъ огней; съ минуту они стояли въ нерѣшимости; но, какъ и въ первый разъ, гордость взяла верхъ, и отъ второго удара ноги дверь треснула во всю вышину.

 -- Сторонись, д'Артаньянъ, сторонись, кричалъ Атосъ:-- сторонись, я стану стрѣлять!

 -- Господа! сказалъ д'Артаньянъ, котораго не покидало хладнокровіе,-- господа, поразмыслите! Терпѣніе, Атосъ. Вы впутываетесь въ скверное дѣло и будете пристрѣлены: я со своимъ человѣкомъ выпустимъ въ васъ три выстрѣла и столько же послѣдуетъ изъ погреба; послѣ у насъ будутъ шпаги, которыми, могу васъ увѣрить, мой другъ и я владѣемъ недурно. Предоставьте мнѣ устроить и ваши, и свои дѣла. Сейчасъ вамъ принесутъ вино, даю вамъ слово.

 -- Если сколько-нибудь осталось, раздался насмѣшливый голосъ Атоса.

 У трактирщика выступилъ холодный потъ.

 -- Какъ, не осталось вина! пробормоталъ онъ.

 -- Конечно, найдется, возразилъ д'Артаньянъ:-- будьте покойны, вдвоемъ они не могли выпить весь погребъ. Вложите, господа, ваши шпаги въ ножны.

 -- А вы заткните пистолеты за поясъ.

 -- Охотно.

 Д'Артаньянъ первый подалъ примѣръ. Потомъ, повернувшись къ Плянше, онъ сдѣлалъ ему знакъ разрядить мушкетъ.