Три мушкетера. Том первый

 Успокоенные англичане вложили, ворча, шпаги въ ножны. Имъ разсказали исторію Атоса, и они согласились, что во всемъ виноватъ трактирщикъ.

 -- Господа, сказалъ д'Артаньянъ,-- отправляйтесь въ отведенное вамъ помѣщеніе; я отвѣчаю, что черезъ десять минутъ вамъ принесутъ все, чего вы пожелаете.

 Англичане поклонились и ушли

 -- Теперь я остался одинъ, дорогой Атосъ, сказалъ д'Артаньянъ,-- откройте мнѣ, пожалуйста, двери.

 -- Сію минуту, отозвался Атосъ.

 Послышался страшный трескъ отъ падающихъ бревенъ и досокъ: это бастіоны и контръ-эскарпы Атоса разрушались самимъ осажденнымъ.

 Черезъ минуту дверь распахнулась, и показалась блѣдная голова Атоса, который быстрымъ взглядомъ окинулъ мѣстность.

 Д'Артаньянъ бросился къ нему на шею и нѣжно поцѣловалъ. Онъ хотѣлъ утащить его изъ сырого помѣщенія и тогда только замѣтилъ, что Атосъ едва стоитъ на ногахъ.

 -- Вы ранены? спросилъ онъ его.

 -- Ничуть не бывало: я смертельно пьянъ,-- вотъ и все, и никогда человѣкъ не былъ въ болѣе благопріятныхъ обстоятельствахъ, чтобы напиться. Хвала Богу, хозяинъ! я одинъ выпилъ по крайней мѣрѣ пятьдесятъ бутылокъ.

 -- Умилосердьтесь! вскричалъ хозяинъ,-- если слуга выпилъ только половину того, что баринъ, я разоренъ.

 -- Гримо -- слуга хорошаго дома, и онъ не позволилъ себѣ дѣлать то же, что я. Онъ пилъ только изъ бочки. Постойте, мнѣ кажется, что онъ забылъ воткнуть втулку. Слышете? течетъ!

 Д'Артаньянъ прыснулъ со смѣху, а хозяина бросило изъ озноба въ жаръ.

 Гримо также показался изъ-за спины своего господина съ мушкетомъ на плечѣ и трясущейся головой, какъ у пьяныхъ сатировъ на картинахъ Рубенса. Онъ спереди и сзади былъ облитъ жирною жидкостью, въ которой хозяинъ тотчасъ распозналъ свое лучшее оливковое масло.

 Вся группа прошла черезъ большой залъ и водворилась въ лучшей комнатѣ гостиницы, которую д'Артаньянъ занялъ по праву сильнаго.

 Хозяинъ съ женой бросились съ лампами въ погребъ, входъ въ который имъ былъ такъ долго запрещенъ. Тамъ ихъ ожидало ужасное зрѣлище.

 Укрѣпленія Атоса, въ которыхъ онъ сдѣлалъ брешь для выхода, состояли изъ хвороста, досокъ и пустыхъ бочекъ, наваленныхъ по всѣмъ правиламъ стратегіи. Тамъ и сямъ видны были, плавающія въ лужахъ масла и вина, кости отъ съѣденныхъ окороковъ; цѣлая груда побитыхъ бутылокъ валялась въ лѣвомъ углу погреба, а одна бочка, кранъ которой не былъ завернуть, выпускала черезъ него послѣднія капли живительной влаги. Опустошеніе и смерть, какъ сказалъ поэтъ древности, царили здѣсь, какъ на полѣ брани.

 Изъ пятидесяти колбасъ, повѣшенныхъ на брусьяхъ, осталось только десять.

 Стоны хозяина и хозяйки проникали сквозь своды погреба, и самъ д'Артаньянъ былъ взволнованъ. Атосъ не повернулъ даже головы.

 Но горе смѣнила ярость.

 Вооружившись вертеломъ, хозяинъ въ отчаяніи бросился въ комнату, куда удалились оба друга.

 -- Вина!-- приказалъ Атосъ, увидѣвъ его.

 -- Вина! вскричалъ изумленный хозяинъ.-- Вина! Но вы выпили его у меня болѣе чѣмъ на сто пистолей; я человѣкъ разоренный, погибшій, уничтоженный!

 -- Ба! сказалъ Атосъ,-- у насъ все время была жажда.

 -- Если бы вы удовольствовались еще тѣмъ, что пили, но вы перебили всѣ бутылки.

 -- Вы толкнули меня на цѣлую груду ихъ, и она разсыпалась. Это ваша вина.

 -- Все у меня погибло!

 -- Масло составляетъ цѣлебный бальзамъ для ранъ, и бѣдному Гримо нужно же было залечивать себѣ тѣ, которыя вы нанесли ему.

 -- Колбасы мои съѣдены!

 -- Въ этомъ погребѣ масса крысъ.

 -- Вы заплатите мнѣ за все! кричалъ раздраженный хозяинъ.

 -- Ты трижды шутъ, сказалъ Атосъ, приподнимаясь, но тотчасъ же снова сѣлъ: силы стали ему измѣнять. Д'Артаньянъ поддержалъ его и поднялъ хлыстъ.

 Хозяинъ попятился, весь въ слезахъ.

 -- Это выучить васъ, замѣтитъ д'Артаньянъ,-- держать себя вѣжливѣе съ путешественниками, посылаемыми вамъ Богомъ.

 -- Богомъ! нѣтъ, не Богомъ...

 -- Любезный другъ, сказалъ д'Артаньянъ: -- если вы не перестанете терзать намъ уши, мы всѣ четверо запремся въ вашъ погребъ и поглядимъ, дѣйствительно ли убытокъ такъ великъ, какъ вы говорите.

 -- Ну, да, господа, сказалъ хозяинъ:-- я виноватъ, сознаюсь; но помилосердствуйте: вы вельможи, а я бѣдный трактирщикъ, пожалѣйте меня.

 -- Если ты станешь разговаривать такимъ образомъ, то растрогаешь мнѣ сердце, и изъ глазъ у меня польются слезы, какъ текло вино изъ твоихъ бочекъ. Люди не всегда бываютъ такими извергами, какъ кажется. Подойди сюда, поговоримъ.

 Хозяинъ боязливо приблизился.

 -- Подойди, говорю тебѣ, и не бойся, продолжалъ Атосъ,-- Когда я хотѣлъ расплатиться съ тобою, я положилъ свой кошелекъ на столъ.

 -- Да, милостивый сударь.

 -- Въ этомъ кошелькѣ было шестьдесятъ пистолей; куда дѣвался кошелекъ?

 -- Отданъ на храненіе въ канцелярію губернатора; мнѣ сказали, что это была фальшивая монета.

 -- Ну, заставь возвратить тебѣ мой кошелекъ и возьми себѣ эти шестьдесятъ пистолей.

 -- Но, милостивый государь, вы хорошо знаете, что канцелярія губернатора не выпуститъ того, что попало въ ея руки. Если бы это была въ самомъ дѣлѣ фальшивая монета, то еще была бы надежда, но, къ несчастію, это настоящая.