Три мушкетера. Том первый

 -- Ну, добрый мой Базенъ, поразмысли-ка немного, для чего необходимо быть духовнымъ лицомъ? Это не избавляетъ отъ обязанности сражаться: тебѣ хорошо извѣстно, что въ случаѣ войны кардиналъ надѣнетъ шишакъ и возьметъ въ руки бердышъ, а что ты скажешь о монсиньорѣ де-Ногарѣ де-ла-Валлетъ?-- онъ вѣдь тоже кардиналъ. Спроси-ка у его слуги, сколько разъ приготовлялъ онъ ему корпію.

 -- Увы! вздохнулъ Базенъ,-- знаю, баринъ; теперь все на свѣтѣ перевернулось вверхъ дномъ.

 Тѣмъ временемъ оба молодыхъ человѣка и слуга спустились внизъ.

 -- Подержи мнѣ стремя, Базенъ, приказалъ Арамисъ.

 Арамисъ вспрыгнулъ въ сѣдло съ тою же легкостью и граціею, какъ обыкновенно, но послѣ нѣсколькихъ вольтовъ и скачковъ благороднаго животнаго, сѣдою, почувствовалъ невыносимыя страданія, поблѣднѣлъ и зашатался. Д'Артаньянъ, предвидя это, не упускалъ его изъ виду, бросился къ нему, помогъ слѣзть съ лошади и отвелъ назадъ въ комнату.

 -- Нѣтъ, дорогой Арамисъ, полечитесь, сказалъ онъ:-- я поѣду одинъ на поиски Атоса.

 -- Вы изъ бронзы вылиты, замѣтилъ ему Арамисъ.

 -- Нѣтъ, мнѣ просто везетъ, вотъ и все. Но какъ вы будете проводить время до моего возвращенія? Не будетъ уже больше словопреній и богословія... а?

 -- Будьте покойны, отвѣчалъ Арамисъ:-- вы найдете меня готовымъ ѣхать съ вами.

 Они простились, и спустя десять минутъ д'Артаньянъ, поручивъ своего друга Арамиса попеченіямъ Базена и хозяйки, скакалъ по дорогѣ къ Амьену.

 Какимъ образомъ найдетъ онъ Атоса, да и найдетъ ли?

 Положеніе, въ которомъ онъ оставилъ его, было критическое; онъ легко могъ пасть въ борьбѣ. Эта мысль омрачила его чело и вырвала у него нѣсколько вздоховъ, и въ душѣ онъ далъ клятву отмстить. Изо всѣхъ его друзей Атосъ былъ самымъ старшимъ и, повидимому, менѣе другихъ подходилъ къ его симпатіямъ и вкусамъ.

 Между тѣмъ онъ оказывалъ этому дворянину особенное предпочтеніе. Благородная и полная достоинства внѣшность Атоса, проблески величія, пробивавшіеся время отъ времени изъ мрачности, въ которую онъ охотно замыкался, это невозмутимо-ровное расположеніе духа, дѣлавшее его самымъ покладистымъ товарищемъ, непринужденная и язвительная веселость, отвага, которую можно было бы назвать слѣпою, если бы она не была слѣдствіемъ самаго рѣдкаго хладнокровія,-- всѣ эти качества возбуждали къ нему въ д'Артаньянѣ болѣе чѣмъ дружбу или уваженіе, скорѣе какое-то благоговѣніе.

 Дѣйствительно, Атосъ,-- въ тѣ дни, когда онъ бывалъ въ хорошемъ расположеніи духа,-- могъ съ успѣхомъ выдерживать сравненіе даже съ де-Тревилемъ, изящнымъ и благороднымъ придворнымъ. Онъ былъ средняго роста, но ростъ этотъ былъ замѣчательно въ мѣру пропорціоналенъ, и не разъ въ борьбѣ съ Портосомъ онъ одолѣвалъ этого гиганта, физическая сила котораго вошла въ пословицу между мушкетерами; его голова, съ пронизывающими насквозь глазами, прямымъ носомъ и подбородкомъ, обрисованнымъ какъ въ бюстѣ Брута, носила не поддающійся описанію характеръ величія и прелести; его руки, о которыхъ онъ совершенно не заботился, приводили въ отчаяніе Арамиса, холившаго свои и употреблявшаго для этого миндальное тѣсто и душистыя масла; звукъ его голоса былъ убѣдительный и вмѣстѣ мелодичный. Но что было совершенно непостижимо въ Атосѣ, старавшемся всегда оставаться въ ткни, незамѣтнымъ,-- это знаніе свѣта и обычаевъ самаго блестящаго общества, привычки человѣка знатнаго рода, сквозившія противъ его желанія во всѣхъ его дѣйствіяхъ.

 Касалось ли дѣло пира, Атосъ устраивалъ его какъ никто въ свѣтѣ, разсаживая каждаго изъ приглашенныхъ сообразно его знатности по происхожденію или личнымъ достоинствамъ. Касалось ли дѣло до геральдики, Атосъ зналъ всѣ дворянскія фамиліи въ королевствѣ, ихъ генеалогію, родственныя связи, гербы и происхожденіе. Въ этикетѣ ни одна мелочь не была неизвѣстна ему. Онъ зналъ, какія права были у крупныхъ вассаловъ; ему были извѣстны въ совершенствѣ правила псовой и соколиной охоты, и однажды, говоря объ этомъ великомъ искусствѣ, онъ удивилъ самого короля Людовика XIII, считавшагося знатокомъ.

 Какъ всѣ знатные сеньоры той эпохи, онъ превосходно ѣздилъ верхомъ и владѣлъ оружіемъ. Болѣе того, онъ былъ такъ воспитанъ, что хорошо зналъ даже схоластическія науки, почти незнакомыя дворянамъ того времени, и посмѣивался надъ крохами латыни Арамиса, тогда какъ Портосъ дѣлалъ только видъ, что понимаетъ; два или три раза ему случалось даже, къ великому изумленію его друзей, когда у Арамиса проскальзывала какая-нибудь ошибка въ латинской грамматикѣ, поправлять время въ глаголѣ или падежъ въ существительномъ. Честность его была безукоризненна, тогда какъ въ этомъ вѣкѣ военные легко заключали полюбовныя сдѣлки съ религіей и совѣстью, а бѣдняки -- съ седьмою заповѣдью. Атосъ былъ, значитъ, человѣкъ необыкновенный.

 А между тѣмъ эта возвышенная натура, это прекрасное твореніе, эта тончайшая эссенція, видимо, болѣе имѣла склонности къ животной жизни, какъ старики -- къ физическому и моральному безсилію. Атосъ въ часы своего добровольнаго удаленія изъ общества,-- а это случалось съ нимъ часто,-- утрачивалъ свою свѣтлую сторону.