Три мушкетера

"To make, madame, in the name of the king, and without prejudice to the respect which I have the honor to owe to your Majesty a close examination into all your papers."	- По поручению короля, невзирая на глубокое уважение, которое я имею честь питать к вашему величеству, я вынужден произвести тщательный обыск среди ваших бумаг.
"How, monsieur, an investigation of my papers-mine!	- Как, сударь! - воскликнула королева. - Обыск у меня?.. У меня?..
Truly, this is an indignity!"	Какая неслыханная низость!
"Be kind enough to pardon me, madame; but in this circumstance I am but the instrument which the king employs.	- Прошу извинить меня, ваше величество, но сейчас я лишь орудие в руках короля.
Has not his Majesty just left you, and has he not himself asked you to prepare for this visit?"	Разве его величество не были только что здесь и не просили вас быть готовой к этому посещению?
"Search, then, monsieur!	- Ищите же, сударь.
I am a criminal, as it appears. Estafania, give up the keys of my drawers and my desks."	Я преступница, надо полагать... Эстефания, подайте ключи от всех моих столов и бюро.
For form's sake the chancellor paid a visit to the pieces of furniture named; but he well knew that it was not in a piece of furniture that the queen would place the important letter she had written that day.	Канцлер для виду порылся в ящиках, хотя и был уверен, что королева не там хранит важное письмо, написанное днем.
When the chancellor had opened and shut twenty times the drawers of the secretaries, it became necessary, whatever hesitation he might experience-it became necessary, I say, to come to the conclusion of the affair; that is to say, to search the queen herself.	После того как канцлер двадцать раз выдвинул и вновь задвинул ящики бюро, ему все же пришлось, преодолев некоторую нерешительность, сделать последний шаг в этом деле, другими словами - обыскать королеву.
The chancellor advanced, therefore, toward Anne of Austria, and said with a very perplexed and embarrassed air, "And now it remains for me to make the principal examination."	Канцлер повернулся к Анне Австрийской. - Сейчас, - произнес он тоном, в котором сквозили растерянность и смущение, - мне остается приступить к главной части обыска.
"What is that?" asked the queen, who did not understand, or rather was not willing to understand.	- Какой? - спросила королева, которая не понимала или не желала понять намерений канцлера.
"His majesty is certain that a letter has been written by you during the day; he knows that it has not yet been sent to its address.	- Его величество знает, что сегодня днем королевой было написано письмо. Его величеству известно, что это письмо еще не отослано по назначению.
This letter is not in your table nor in your secretary; and yet this letter must be somewhere."	Этого письма не оказалось ни в вашем столе, ни в бюро. Между тем оно где-нибудь спрятано.
"Would you dare to lift your hand to your queen?" said Anne of Austria, drawing herself up to her full height, and fixing her eyes upon the chancellor with an expression almost threatening.	- Но осмелитесь ли вы коснуться вашей королевы? - произнесла Анна Австрийская, выпрямившись во весь рост и устремляя на канцлера взгляд, в котором вспыхнула угроза.
"I am a faithful subject of the king, madame, and all that his Majesty commands I shall do."	- Я верный слуга короля и выполняю все, что приказывает его величество.
"Well, it is true!" said Anne of Austria; "and the spies of the cardinal have served him faithfully.	- Что ж, это правда! - сказала Анна Австрийская.- И шпионы господина кардинала сослужили ему верную службу.