Три мушкетера

She was a charming woman of twenty-five or twenty-six years, with dark hair, blue eyes, and a nose slightly turned up, admirable teeth, and a complexion marbled with rose and opal.	То была очаровательная женщина лет двадцати пяти или двадцати шести, темноволосая, с голубыми глазами, чуть-чуть вздернутым носиком, чудесными зубками. Мраморно-белая кожа ее отливала розовым, подобно опалу.
There, however, ended the signs which might have confounded her with a lady of rank.	На этом, однако, кончались черты, по которым ее можно было принять за даму высшего света.
The hands were white, but without delicacy; the feet did not bespeak the woman of quality.	Руки были белые, но форма их была грубовата. Ноги также не указывали на высокое происхождение.
Happily, d'Artagnan was not yet acquainted with such niceties.	К счастью для д'Артаньяна, его еще не могли смутить такие мелочи.
While d'Artagnan was examining Mme. Bonacieux, and was, as we have said, close to her, he saw on the ground a fine cambric handkerchief, which he picked up, as was his habit, and at the corner of which he recognized the same cipher he had seen on the handkerchief which had nearly caused him and Aramis to cut each other's throat.	Разглядывая г-жу Бонасье и, как мы уже говорили, остановив внимание на ее ножках, он вдруг заметил лежавший на полу батистовый платочек, который он поднял. На уголке платка выделялся герб, виденный им однажды на платке, из-за которого они с Арамисом чуть не перерезали друг другу горло.
From that time, d'Artagnan had been cautious with respect to handkerchiefs with arms on them, and he therefore placed in the pocket of Mme. Bonacieux the one he had just picked up.	Д'Артаньян с тех самых пор питал недоверие к платкам с гербами. Поэтому он, ничего не говоря, вложил поднятый им платок в карман г-жи Бонасье.
At that moment Mme. Bonacieux recovered her senses.	Молодая женщина в эту минуту пришла в себя.
She opened her eyes, looked around her with terror, saw that the apartment was empty and that she was alone with her liberator.	Открыв глаза и в страхе оглядевшись кругом, она увидела, что квартира пуста и она одна со своим спасителем.
She extended her hands to him with a smile.	Она сразу же с улыбкой протянула ему руки.
Mme. Bonacieux had the sweetest smile in the world.	Улыбка г-жи Бонасье была полна очарования.
"Ah, monsieur!" said she, "you have saved me; permit me to thank you."	- Ах, сударь, - проговорила она, - вы спасли меня! Позвольте мне поблагодарить вас.
"Madame," said d'Artagnan, "I have only done what every gentleman would have done in my place; you owe me no thanks."	- Сударыня, - ответил д'Артаньян, - я сделал только то, что сделал бы на моем месте любой дворянин. Вы поэтому не обязаны мне никакой благодарностью.
"Oh, yes, monsieur, oh, yes; and I hope to prove to you that you have not served an ingrate.	- О нет, нет, и я надеюсь доказать вам, что умею быть благодарной!
But what could these men, whom I at first took for robbers, want with me, and why is Monsieur Bonacieux not here?"	Но что было нужно от меня этим людям, которых я сначала приняла за воров, и почему здесь нет господина Бонасье?
"Madame, those men were more dangerous than any robbers could have been, for they are the agents of the cardinal; and as to your husband, Monsieur Bonacieux, he is not here because he was yesterday evening conducted to the Bastille."	- Эти люди, сударыня, были во много раз опаснее воров. Это люди господина кардинала. Что же касается вашего мужа, господина Бонасье, то его нет здесь потому, что его вчера арестовали и увели в Бастилию.