Три кварка (1982-2012)

— Ну а что? Чего б не скатать партию? — вступает «в игру» Михаил. — Червонец не те деньги, чтобы жалеть. Играй, Паш, не думай. Глаза боятся, а руки делают.

— Точно! — поддерживаю я Смирнова. — Давай, Паш! Покажи класс! А мы, если что, подмогнём.

— Ладно, — соглашается, наконец, Павел. — Играем америку. Но сразу предупреждаю, только одну партию. Дальше я — пас.

— Одну так одну, не вопрос, — пожимает плечами катала…

Эту партию Кривошапкин, как и ожидалось, выигрывает. Причём, без проблем, восемь-два. Разочарованный Гутя расплачивается с победителем, благодарит за игру, потом берёт с полки шар с точечками на боках и, внимательно его осмотрев, горестно замечает:

— Да-а, не повезло. Шары попались покоцанные.

— Плохому танцору всегда чего-то мешает, — ржёт Павел, пряча выигранные деньги в карман.

Катала кривится, но сдерживает себя и лезть на рожон пока не пытается.

— Плохим танцором всякого можно назвать, а вот шары эти и вправду битые, — жмёт он плечами и возвращает биток на полку.

— Что? Хочешь сказать, если бы играли другими шарами, ты бы меня уделал?

— Конечно. Могу даже поставить два к одному, что так бы и было.

— Двадцать твоих против моего червонца? — уточняет Павел.

— Да, с тебя десять, с меня двадцатка. Забьём?

— Забьём! — азартно соглашается Кривошапкин. — Тащи свои шарики.

Шары мы меняем быстро. Гутя договаривается с маркёром, платит ему (в складчину с Пашей) рупь пятьдесят и получает на стойке коробку с пометкой «ф» (типа, фирма). Я и Киряй, вызвавшиеся быть «секундантами» противоборствующих сторон, собираем «эксклюзив» в пирамиду, после чего, убедившись, что с инвентарём всё в порядке, даём отмашку играющим: «Можете начинать, претензий по шарам нет».

Катала устанавливает биток на переднюю линию и начинает игру. Разбой у него получается на загляденье: ненумерованный шар падает в лузу, остальные раскатываются по поляне. После ещё двух свояков серия прерывается: Гутя откровенно мажет чужого и оставляет его на игре. Павел, естественно, забирает подставку и следующим ударом доводит разрыв в счёте до минимума, 2:3.

Дальше всё идёт по заранее прописанному жуликами сценарию. Катала вырывается на пару шаров вперёд, Паша его догоняет (или почти догоняет), затем действие повторяется и итоге партия заканчивается победой каталы со счётом 8:6.

«Что ж, всё правильно. Свои деньги мошенник вернул, клиент доведён до кондиции, можно переходить к следующей фазе».

— Ну вот, я же говорил, совсем другая игра, — Гутя делает вид, что собирается уходить и что дальше ему играть неохота.

— Контрова́я! — рычит Павел, указывая кием на стол.

— А надо ли? — ухмыляется жулик. — Вроде и так всё понятно.

— Сотка! — бросает в ответ Кривошапкин. Потом вынимает из кармана внушительную пачку денег, отсчитывает десять червонцев и с гордым видом швыряет их на сукно.

Купюры рассыпаются по игровой поверхности. Гутя с Киряем тут же впиваются в них жадными взглядами.

— Законное требование. Ко́нтра нужна, — поддерживает Пашу нарисовавшийся возле стола маркёр.

— Есть чем ответить? — интересуется он у каталы.

— Найдём, — бурчит Гутя и с явным неудовольствием выкладывает на стол нужную сумму. Сначала две четвертные, потом пятёрку, червонец… Оставшиеся тридцать пять он добирает рублями и трёшками.

Маркёр пересчитывает наличность, кивает, прячет деньги в небольшую шкатулку и кладёт ее на киёвницу.

— Пять процентов от выигрыша на счёт заведения, — громко объявляет он, глядя на игроков.

— Замётано, — подтверждают те достигнутое соглашение.

Мы с Мишей внимательно следим за каталой. Если наши расчёты верны, то выиграть он должен железно, однако вряд ли жулики удовольствуются одной сотней рублей — наверняка захотят вытянуть из нас всё до копейки. Поэтому, сто пудов, эта партия будет долгой и нудной и завершится, скорее всего, на пятнадцатом шаре, который Гутя забьёт настолько неловко, что у Паши не останется иного выхода, кроме как продолжить игру. Причём, по самой высокой ставке. Ва-банк…

Через пятнадцать минут расклад полностью подтверждается. Мошенники заглатывают наживку. После длинной череды отыгрышей Гутя забивает, наконец, один из двух оставшихся на столе шаров и победно вскидывает кий.

На Павла страшно смотреть. Он потрясён. Он просто убит поражением. Хватается рукой за сердце. Ловит ртом воздух, словно ему нечем дышать. Смотрит в растерянности на стол, на нас, на то, как катала забирает из деревянного ящичка выигрыш, как передаёт пятёрку маркёру… «Артист, блин! Больших и малых театров. Талант. Гений второго плана…»

— Всё? Закончили? — спрашивает с усмешкой катала, распихивая по карманам деньги.

Паша судорожно сглатывает, стискивает кулаки, а затем, тряхнув головой, коротко произносит:

— Нет. Не закончили.

— Что, надеешься отыграться? — вскидывает брови мошенник. «Тоже артист. Но — похуже».

— Надеюсь, — цедит сквозь зубы Павел. — А ты что, зассал?

Жулики переглядываются.

— Хочешь взять на слабо́? — криво ухмыляется Гутя. — Ну что ж, я не гордый, могу ещё одну контрову́ю сгонять, если просят. Но учти, по сотке я уже не играю.

— А по сколько готов?