Три кварка (1982-2012)

С каждым забитым шаром уверенности у меня прибавляется, что, в общем, немудрено: четыре лучше, чем ноль, остаётся положить ещё столько же и дело в шляпе. Хотя, в принципе, сейчас можно уже никуда не спешить. То есть, на данный момент мне уже не надо пытаться завершить игру одной серией, достаточно лишь немного подстраховаться. Риск, как известно, дело благородное, но ещё чаще: «и на старуху бывает проруха», «не всё коту масленица», случается, и чемпионы лажают. Особенно, когда на кону такой куш.

Короче, рисковать я не буду, положу аккуратненько пятого, потом раскидаю шары по бортам и посмотрю, чем ответит соперник… Заставлю его понервничать… Впрочем, он, кажется, уже нервничает. Ходит вокруг стола, стараясь держаться либо у меня за спиной, либо возле прицельной лузы, гримасничает, отвлекает, давит на психику, пакостит потихоньку… Когда я накатывал крайнего, гадёныш как бы случайно кий свой собственный уронил, с хорошим стуком, сбивая мой настрой на удар. Зрители, конечно, шикнули на урода, но раз по морде не дали, значит, к бабке не ходи, будет продолжать гадить. Я, по крайней мере, жду от него именно этого.

Примериваюсь к ещё одному бортовому, делаю пару замахов, бью…

— Час который, не знаешь? — звучит сзади в тот самый миг, когда движение кия уже невозможно остановить. «Ну да, всё правильно. Если бы я не был готов к подобному, наверняка бы сейчас скиксовал или смазал».

— Ты чё под руку вякаешь, крыса? — рычит Павел, надвигаясь на Гутю.

— А чё, нельзя? Я ж только время спросил, — изображает святую невинность катала и тут же отступает на шаг, прячась за одного из «громил».

— Но-но, не борзей, — хмурится тот на Пашу. — А то…

— А то что? — моментально вскидывается мой друг.

— Ща узнаешь, — засучивает рукава Гутин «охранник».

— А ну тихо всем! — раздаётся с противоположного края стола.

Оба «драчуна» разворачиваются.

— После будете разбираться, — властным голосом заявляет «седой». — А сейчас либо стоите и смотрите, либо выметаетесь нахрен.

Павел и его оппонент пожимают плечами, морщатся, обмениваются хмурыми взглядами и… молча расходятся, видимо, и вправду решив отложить все разбирательства на потом. «Седой» удовлетворённо хмыкает, поднимает руку, призывая к порядку собравшихся, после чего лёгким кивком предлагает мне продолжить игру.

«М-да. Весьма интересный товарищ. Знать бы ещё, кто такой?.. А, впрочем, буду писать очередное послание в 2012-й, попрошу Шуру, чтобы интернет прошерстил и составил мне список всех более-менее известных бильярдистов 80-х. Наверняка этот седой окажется кем-то из них…»

Опять подхожу к столу, прицениваюсь. Счет 5:7, на поляне всего четыре шара, три из которых основательно прилипли к бортам, а четвёртый, хоть и застыл около средней лузы, впрямую его не сыграть, как ни пытайся. Ну, разве что абриколем в угол или триплетом от двух бортов в середину. «Эх, вернуть бы сейчас моё умение попадать, ни секунды бы не сомневался, куда и как этот шар положить… Хотя… хм, а в глазах-то уже не двоится. И картинка никуда не плывет. Неужели… вернулось всё на круги своя вместе с талантами? Проверить бы надо, а то мало ли что, вдруг ошибся…»

Засовываю руку в карман, вынимаю оттуда болтик и гаечку. Удручённо вздыхаю. «Не пойдёт». Жалко их использовать для проверки. «А что не жалко? А вот что». Подкидываю на ладони найденную в том же кармане копейку и по-пижонски, щелчком, отправляю её в стойку маркёра. Точнее, не в саму стойку, а в закреплённый на ней миниатюрный гонг, стилизованный «под старину».

«Дзын-н-нь!» — звенит бронзовая пластина.

Народ в недоумении оборачивается. Я ухмыляюсь.

«Ну что, господа? Цирк с клоунами заказывали? Извольте. Будут вам сейчас и цирк, и клоуны, и акробаты с жонглёрами, и мишки на велосипедах…»

Поджав ногу, усаживаюсь вопросительным знаком на борт и с высокого моста бью сверху-вниз по прижавшемуся к резине шару. Кий при этом держу словно дротик, фиксируя лишь направление удара, но не обратный ход. Получивший импульс биток отскакивает от столешницы, задевает стоящий рядом «прицельный», взмывает вверх и, пролетев над бортом, падает в лузу. Почти как баскетбольный мяч, только маленький.

— Неправильно! — тут же кричит катала. — Нельзя перескоком!

— Почему нельзя? — удивляется Павел. — Раз заранее не договаривались, значит, можно.

— Всё равно не по правилам, — пытается возражать оппонент.

Спор длится минуты две или три. Всё это время я стою, опершись на кий, и наслаждаюсь процессом. «Да-а, давненько я не исполнял перескоки. Однако ж помню как делаются, не забыл».

Точку в напоминающей ругань дискуссии ставит «седой»:

— Ладно, будем считать, что перескоком нельзя. Но тогда пусть переигрывает этот шар из той же позиции.

Я пожимаю плечами, жду, когда Паша с Киряем установят шары в прежнее положение, а затем снова склоняюсь над игровым полем. «Ну что ж, раз перескоком нельзя, будем играть абриколь».

Аккуратно прицеливаюсь и сильным винтом посылаю биток в дальний угол. Отразившись от борта, шар сдвигает в сторону перекрывающего створ собрата и тихо скатывается в лузу. «Есть контакт! Шесть — семь!»