Три билета до Эдвенчер

Итак, мы втроем — Фрэнсис, его благоверная и ваш покорный слуга — дружными усилиями погрузили протестующе фыркающего муравьеда на широкую стоическую спину быка. Затем мы взгромоздили на спины кляч наши исстрадавшиеся тела и двинулись в долгий путь на Каранамбо. Солнце на какой-то момент зависло над отдаленною грядою гор, наполнив саванну торжественным зеленым сумеречным светом, впрочем, почти сразу и погасшим. В полумраке мягко перекликались земляные совы, а когда мы проезжали мимо озера, над поверхностью, словно две падающие звезды, пронеслась пара белых цапель. От зверской усталости ныла каждая клеточка. К тому же наши росинанты постоянно спотыкались, мы каждую секунду рисковали перелететь через их головы и быть затоптанными их копытами. Вот уж звезды зажглись, а мы все как заведенные продвигались вперед по бесконечной густой траве, не ведая направления, — да в сущности, нам было все равно. Вот прорезался, посеребрив траву, бледный серп луны, и в его лучах тяжело храпящий буйвол выглядел неким уродливым доисторическим монстром, вышедшим на просторы только что сотворенного мира. Я клевал носом, раскачиваясь в своем малокомфортабельном седле, время от времени в безмолвном полумраке саванны разносились раскаты отборной брани. Это значило, что в очередной раз кляча Боба споткнулась, и лука седла впилась в его многострадальный живот.

Вдруг я увидел — впереди нас между деревьями мелькает бледный свет, то появляясь, то исчезая, словно болотный огонек. Он был совсем крохотным и беспомощным по сравнению с гигантскими звездами, нависшими, казалось, над самыми нашими головами.

— Боб! — позвал я. — Неужели это джип?

— Вот это да! — патетически воскликнул Боб. — Если бы кто только знал, как мне осточертело сидеть в седле!

Огни все приближались, и вот мы уже слышим гул мотора. Джип обогнул деревья и подкатил, облив нас холодным светом фар. Лошади взъерепенились, как и прежде; мы думали, они встанут на дыбы, но они были настолько измотаны, что у них на это просто не осталось сил. Мы спешились и заковыляли к машине.

— Ну, как дела? — раздался из темноты голос Мак-Турка.

— Поймали крупного самца, — ответил я, не в силах скрыть тщеславной радости.

— Ну уж был денек, — добавил Боб.

В ответ Мак-Турк многозначительно хмыкнул. Мы уселись, закурили, и вскоре в свете фар показался доисторический монстр. Сняв с его спины драгоценную ношу, мы погрузили ее в джип на подстилку из мешков, а сами устроились рядом; лошадей же отпустили в саванну, чтобы они сами добрались до фермы. Но и тут муравьед не оставил борьбы: как только машина тронулась, он вдруг проснулся и заметался. Хорошо, я вовремя схватил мертвой хваткой его за длинный нос — я знал, что стоило ему долбануться им по железному борту машины, тут ему и конец, как от выстрела в упор.

— Так где же вы намерены его держать? — спросил Мак-Турк.

А вот об этом я как-то не подумал. Только тут я вспомнил, что у нас нет ни клеток, ни подходящего дерева, из которого их можно было бы соорудить. Да и достать было негде. Ну и что? Разве могли такие пустяки омрачить нам радость от поимки муравьеда?

— Как-нибудь привяжем, — легкомысленно сказал я.

Мак-Турк хмыкнул.

Доехав до дома, мы выгрузили зверюгу из машины и освободили от мешков и многих ярдов веревок. Затем с помощью Мак-Турка мы соорудили из веревок нечто вроде сбруи и напялили на плечи муравьеду. Затем привязали животное на длинной веревке к большому тенистому дереву, растущему в саду. Я дал муравьеду воды, но кормить пока не стал: я хотел сразу же приохотить его к новой пище, а на пустой желудок это пойдет куда легче.

Перевод пойманного животного на новую диету — одна из самых трудных и хлопотных задач, с которыми сталкивается зверолов, особенно когда имеешь дело с животным, которого на воле весьма ограниченный рацион: какой-нибудь определенный сорт листьев, плодов, особенный вид рыбы или что-нибудь столь же замысловатое. Когда животное попадает в Англию, ею далеко не во всех случаях Удается обеспечить привычным видом пищи. А потому обязанность зверолова — приохотить зверя к той пище, к рой его будет в состоянии кормить зоопарк, куда он и падет. В общем, напрягай фантазию и изобретай такое блюдо, от которого он не только не отвернет нос, но еще и добавки попросит. Но все равно остается риск, что новое питание не подойдет зверю, а то и навредит его здоровью. В подобных случаях легко и вовсе потерять животное! Иные ведут себя упрямо и отказываются от непривычном еды — тогда зверолов вынужден, скрипя сердце, отпускать их на волю. А бывает и так, что животное набрасывается на новую еду с первого раза и лопает так, что за ушами трещит. Иногда эти два столь противоположных отношений наблюдаются у представителей одного и того же вида.