Три билета до Эдвенчер

…Как мы добирались до фермы, лучше не вспоминать. Фрэнсис погнал свою лошадь, словно ветер; моя же, очевидно сочтя, что мы возвращаемся домой насовсем, старалась не отставать. Казалось, не будет конца этой бешеной гонке, но вот я услышал лай собак, и мы, галопом влетев в ворота, остановились перед длинным низким домом — я на мгновение почувствовал себя героем ковбойского фильма-вестерна, и почти ожидал, что вот сейчас увижу вывеску салун «Золотой песок». Тут на пороге появился премилый старик-индеец и поздоровался со мною по-испански. Я не нашел ничего лучшего, как ответить ему глупой Улыбкой, и последовал за ним под благословенную тень и прохладу дома. На невысокой каменной кладке, выполнявшей роль стены, сидели двое диковатого вида юношей и изящная девушка; один из юношей занимался тем, расщеплял палку сахарного тростника и бросал куски трем голеньким детишкам, ползавшим по полу. Я уселся на низкую деревянную скамейку, и вскоре девушка принесла мне чашку кофе — я, донельзя измученный жарой и жаждой, ни о чем лучшем и мечтать не мог. Пока я потягивал кофе, старец вел со мною продолжительную беседу на смеси английского и весьма скверного испанского. Наконец появился Фрэнсис и повел меня в поле, на котором пасся самый натуральный, здоровенный бык.

— Бубол, — сказал Фрэнсис, показывая на скотину.

Так вот что скрывалось за таинственным словом! Он просто хотел сказать «буйвол».

Пока быка седлали, я вошел в дом и выпил еще кофе и, прежде чем сесть на лошадь, попросил у старца бутылку воды для Боба. Мы раскланялись, сели на лошадей и выехали за ворота.

— Ну, а где твой хваленый буйвол? — спросил я Фрэнсиса.

Он указал рукой, и я увидел такую картину: по саванне тяжелыми скачками мчится бык, а на его спине восседает дражайшая половина Фрэнсиса. Ее длинные черные волосы так и плескались по ветру — ну ни дать ни взять чернокудрая леди Годива!

Мы с Фрэнсисом что есть духу помчались напрямик к тому месту, где оставили Боба, так что оказались там намного раньше, чем черноволосая амазонка на быке. Сцена, которую мы там застали, не поддается описанию: каким-то титаническим усилием муравьед освободил от пут передние лапы, порвал мешок и наполовину вылез из него. К моменту нашего прибытия он скакал по кругу с мешком на задних лапах, словно тренировался для состязаний по бегу в мешках, а несчастный Боб гонялся за ним по пятам. Поймав беглеца и запихав его в новый мешок, я как мог утешил Боба и вручил ему в награду бутылку воды. С наслаждением высосав ее и переведя дух, Боб поведал нам без утайки все происшедшее за время нашего отсутствия. Оказывается, как только мы скрылись из виду, его лошадь (которую он считал надежно привязанной к кусту) отвязалась и долго не давала себя поймать. Боб гонялся за нею я по всей саванне, приманивая ласковыми словами, и в конце концов изловил. Вернувшись назад, Боб обнаружил, что муравьед прорвал мешок и вот-вот сбросит с себя веревки. Разъяренный Боб запихал его обратно в мешок и тут увидел, что лошадь ускакала вновь. Так повторялось раз за разом, и только один раз эти монотонные повторы несколько оживились ввиду появления стада крупного рогатого скота, которое обступило место представления и стало наблюдать за действиями Боба с плохо скрываемыми раздражением и агрессивностью, каковые свойственны парнокопытным. Боб сказал, что присутствие бесплатных зрителей еще можно было бы перетерпеть, если бы среди них — или это ему померещилось? — не преобладали рогоносцы мужского пола, короче говоря, быки. Но в конце концов обладатели рогов и копыт благополучно удалились с места события, Боб, в который раз запихивая муравьеда в мешок, уже думал, что этой карусели конца-края не будет, когда мы подоспели.

— У меня уже голова пошла кругом, когда вы наконец появились, — сказал он.

Как раз в этот момент, скача галопом по густой траве верхом на быке, показалась наша очаровательная амазонка с развевающимися волосами. От этого зрелища у Боба глаза вылезли из орбит.

— Это что… наваждение? — заплетающимся от страха голосом спросил он. — Вы-то сами это… видите?!

— Гляди, дружище, это и есть тот самый буйвол, которого мы наняли за бешеные деньги ради нашего спасения.

Боб рухнул в траву и закрыл глаза:

— Хватит… Хватит с меня быков на всю оставшуюся жизнь! Грузите муравьеда на эту тварь, и пусть она забодает вас до смерти! А с меня хватит — я полежу, а затеи спокойненько поскачу домой.