Третий всадник

Может, хотел до горла дотянуться – кто их, дураков, поймет. Я ему подставил левую руку, он впился в нее и замотал головой, как цепная псина. Было больно. Слава богу, брезент не прокусил.

Я сжал кулак и опустил на голову уродцу. Он и не крякнул, а повалился снопом на землю. Я даже испугался, что ненароком пришиб его насмерть.

Боец ОГПУ с уважением посмотрел на меня. Нагнулся над бандитом и сообщил деловито:

– Живехонек. Вы его знатно приложили, товарищ уполномоченный.

– Уж кого на что учили, – усмехнулся я…

Глава 35

Двигатели грохотали так, что закладывало уши. Трехмоторный транспортный самолет ПС-9 раскочегаривался, готовый взмыть вверх и отправиться покорять расстояние с бешеной скоростью – аж более двухсот километров в час. Все же достижения современной техники, особенно авиации, приводят меня в восхищение, дарят детское искреннее чувство радости. Хотелось тоже забраться в кабину и парить над полями и лесами. Но нет, сегодня этот самолет повезет не меня. На нем отправятся в столицу два врага народа в компании добрых, хорошо вооруженных и внимательных сопровождающих.

– Ни пуха ни пера! – кивнул я старшему группы сопровождения.

– К черту! – весело отозвался тот, будучи весь в предвкушении. Похоже, в самолет садился первый раз в жизни.

В салон обычно влезало до десяти человек. Сегодня получилось поменьше. Пятеро – усиленный конвой. И два наших фигуранта.

За пассажирами закрылась дюралевая дверца. Самолет затрясло еще больше. Казалось, он лопнет, но не стронется с места. Однако крылатая машина неожиданно начала движение. Сначала медленно, потом все быстрее. Развернулась и выехала на прямую взлетную полосу.

Самолет стал набирать скорость на взлетной полосе военного аэродрома. Все быстрее и быстрее. И вот волшебный миг – шасси оторвалось от земли.

Через несколько часов, всего лишь с одной посадкой, он долетит до Москвы.

Был вполне реальный шанс, что Лифшица и Головченко просто ликвидируют. Слишком многим они в области были поперек горла. И слишком много знали. Поэтому доверить их местной тюрьме мы не могли. И Русаков сбагрил эти паршивцев в Москву, где им предстояли многие интересные разговоры с очень внимательными товарищами. Устроил он это через военных, в обстановке абсолютной секретности.

И все же у меня на душе было неспокойно. Самолеты иногда падают. А иногда их заставляют падать. Долетят ли?

Но на следующий день нам оттелеграфировали: «Мануфактура на месте». Это условно означало: «Груз доставлен. Не беспокойтесь».

Это хорошо. Потому что беспокоиться нам было о чем.

В прошедших масштабных мероприятиях были задействованы весь полк ОГПУ, вся наша группа, а заодно несколько особо доверенных местных чекистов. В том числе и начальник СПО Гиря поучаствовал, чем реабилитировался в моих глазах. Выяснилось, что ни к какому заговору он отношения не имел. Наоборот, долго пытался выявить его, понимая, что в области творится неладное. Но не преуспел. Кстати, подозревал он в принадлежности к заговорщикам и Русакова. Такова чекистская жизнь – все друг друга подозревают. А враг в это время пребывает вне подозрений.

Арестовали мы несколько десятков человек. Из госорганов, партийцев. Даже из ОГПУ парочка попалась – пособники, которых использовали втемную, но и в этом качестве наворотили они бед немало.

Мест для всех в следственной тюрьме сейчас хватало с запасом. Ведь начались пересмотры дел и освобождение из камер строптивых, но по большому счету не представляющих опасности крестьян.

Хорошо, что сразу не стали задерживать Лифшица, а взяли на горяченьком. Как и рассчитывали, вытащил на свое поганое дело он своих подельников, которые не были легализованы в госструктурах. Обыкновенные бандиты, которые всегда были под рукой. База была у них, о которой мы ничего не знали. Там скрывалась самая отпетая часть организации. Мы и ее подчистили. Так что с боевым крылом «осьминогов» мы покончили.

Потом по тетрадкам и схемам, а заодно по рассказам вымаливающего снисхождение Головченко мы начали методично изымать зерно. Его оказалось много. По всей области в самых неожиданных местах вскрывали отлично приспособленные для хранения продовольствия захоронки. И тянулись грузовики, подводы на государственные склады. И каждый мешок зерна был как бальзам на сердце. Ведь это спасенные жизни и хоть небольшой, но твердый шажок к нашей победе.

Получив известие о доставке наших врагов в Москву, вечером мы сидели в кабинете с Русаковым. Он извлек из шкафа припасенную на самый торжественный случай бутылку коньяка «Десять лет СССР». Я привычно отказался, довольствовавшись кофе, который москвич тоже припас на особый случай и мастерски приготовил на спиртовке. Эх, диво дивное. Давно я не отведывал кофею. Лучше всего, правда, готовили его у английского резидента в Углеградске. Да, интеллигентный был человек. И гостеприимный. И тоже потерялся где-то в Москве, куда я его отправил с оказией.

Русаков хлопнул рюмку со словами: