Третий уровень

Я заправил бак, мы раскрутили винты, и на этот раз двигатель завелся с пол-оборота. Мы залезли внутрь, и я перевернул фуражку и повязал шарф.

– Неплохо, – с одобрением кивнул генерал. – Стиль настоящего кавалера.

Мы тронулись и упали со скалы мертвым грузом; потом крылья подхватили ветер, я потянул на себя рычаг, и мы взмыли в воздух. Двигатель пыхтел, и я сделал широкий круг над полем, набирая высоту, сначала на пятидесяти футах, потом на ста. В первый раз генерал просто стоял, запрокинув голову, и с раскрытым ртом смотрел на нас. Я видел, как мерцают его латунные пуговицы в лучах луны. Во второй раз он по-прежнему стоял с запрокинутой головой, но был занят другим. Поднеся руку ко рту, он пил – я точно это знаю, потому что, когда мы выровнялись и полетели на юг, генерал со всей силы швырнул что-то в кусты, и я видел, как сверкнуло стекло. Затем он побежал обратно в штаб, наверное, торопясь вернуться к своим размышлениям.

Аппарат своенравно фыркал и брыкался, я с трудом удерживал его на курсе и жалел, что здесь нет поводьев. Внизу в лунных лучах холодно поблескивала река Джеймс, тянувшаяся с востока на запад, и я видел огни Ричмонда, но у меня не было времени таращиться по сторонам. Машина резвилась и подрагивала, и не успел я понять, что происходит, как она закусила удила и понеслась вниз, прямо к волнам, и ветер завизжал в тросах.

Однако мне уже доводилось справляться с норовистыми созданиями; я дернул рычаг, принуждая машину задрать нос, и она стремительно подпрыгнула, как лошадь перед препятствием. Однако на этот раз, достигнув вершины подъема, она не стала кашлять. Нет, она раздула ноздри, одурев от силы, и я едва успел крикнуть майору: «Держитесь!» – когда она перекувырнулась и вновь устремилась к реке. Майор завопил, но в моих жилах бурлила яблочная водка, и я еще никогда так не веселился, а потому завопил в ответ, смеясь и визжа. Потом снова дернул рычаг с криком: «Тпру-у!» – и мы снова помчались вверх, и крылья скрипели, словно кожаное седло на мчащейся галопом лошади. На вершине подъема я резко сместился влево, и мы сделали широкую, красивую дугу, и никогда прежде мне не было так весело.

Потом она немного притихла. Не покорилась, я знал это, но почуяла крепкого наездника, а потому затаилась, решая, как поступить дальше. К майору вернулось дыхание, и он потратил его на ругательства. Я не услышал ничего нового, ведь я служил кавалером с тех пор, как вступил в армию. Это была чудесная работа, и я ею восхищался.

– Да, сэр, – ответил я, когда он снова выдохся.

Думаю, он хотел еще много чего сказать, но под нашими крыльями засияли огни лагеря, и майору пришлось достать карту и взяться за дело. Мы летали взад-вперед параллельно реке, и майор трудился над картой. Нам с машиной стало скучно, и я гадал, заметили ли нас повстанцы. Поэтому я все теснее прижимался к земле и совсем скоро прямо перед нами, на поляне, увидел костер, вокруг которого сидели люди. Не знаю, кому это пришло в голову, мне или машине, но едва я коснулся рычага, как она опустила нос и нырнула вниз, целясь прямо в огонь.

Тут-то они нас заметили. Они разбежались с воплями и проклятиями, а я летел над ними, вопя и хохоча, как безумный. Футах в пяти от земли я потянул рычаг на себя, и пламя подпалило нам хвост, когда мы взмыли в небо. Однако на этот раз на вершине подъема двигатель стал заикаться, и мне пришлось спуститься по пологой дуге, чтобы облегчить ему работу и дать отдышаться. К тому времени люди внизу похватали мушкеты и просто взбесились. Припав на колено, они палили по нам, следя за нами в прицелы, как за утками, и пули свистели со всех сторон.

– Давай! – крикнул я. Хлопнул машину по боку, достал горн и протрубил атаку.

Мы продолжали падать, двигатель пронзительно визжал, люди побросали мушкеты и разбежались во все стороны, а мы раздули пламя крыльями и устремились ввысь, словно пуля, под триумфальное завывание мотора. Закончив подниматься, я повернул, и мы пронеслись над макушками деревьев, нацелившись крылом прямо на луну.

– Простите, сэр, – сказал я, пока майор не опомнился. – Она дикая, резвая. Но, думаю, я ее одолел.

– В таком случае, возвращайся в штаб, пока ты нас не убил, – холодно ответил он. – Поговорим об этом позже.

– Да, сэр, – сказал я.

Я нашел реку сбоку от нас и полетел над ней, а майор, сориентировавшись, привел нас обратно на поле.

– Жди здесь, – приказал он, когда мы сели, и потрусил по тропе к генеральской палатке.

Я с радостью подчинился. Во-первых, мне не терпелось выпить, а во-вторых, я влюбился в эту машину и хотел позаботиться о ней. Я обтер ее шарфом, жалея, что мне нечем ее угостить.

Затем я ощупал машину и принялся обрушивать проклятия на голову того часового – и, полагаю, побил рекорд майора, потому что мой виски исчез. Я знал, что сделал часовой: прокрался к машине и забрал его, как только отвел нас в генеральскую палатку, а теперь наверняка сидел в караулке, попивая виски и посмеиваясь.

Вскоре появился майор.