И это справедливые опасения. Недавно увидел результаты одного исследования, насколько грамотно дети и внуки распоряжаются доставшимся им по наследству капиталом. Оказывается, не больше чем в 2 % случаев его умудряются сохранить и приумножить. В прошлой книге я говорил о наследовании, о том, почему крупные предприниматели занимаются благотворительностью и только 1–2 % своих капиталов передают детям, а то и вовсе ничего не оставляют. Среди российских предпринимателей тяга к меценатству ещё только зарождается. И тут есть довольно практичный момент. Учреждение благотворительного фонда и перевод в него большей части своих капиталов смягчает ситуацию с большим налогом на наследство. Кроме того, это и подушка безопасности. Ваши дети, не имея свободного доступа к деньгам, не смогут их разбазарить за пару лет. Поэтому даже к меценатству у нас сейчас деловой подход. Я связываю это с непродолжительностью истории российского предпринимательства.
Другое дело Европа. Сошлюсь на ещё одно исследование — Банка Италии. Из него следует, что самые богатые флорентийские семьи находятся на финансовой вершине уже более 600 лет! Это более 20 поколений. Вообще, Европа — это колыбель современного бизнеса. Не удивительно, что именно там самая высокая концентрация родовых капиталов. В среднем не менее 40 % богатейших людей Европы унаследовали свои состояния. В Германии эта цифра ещё выше — 65 %. Для сравнения: в США не насчитывается и 30 %, а в Китае только 2 %.
Так у нас. А на том же Западе дети состоятельных родителей начинают всё узнавать и понимать с юных лет. Там существуют школы и целые направления в университетах, где обучают управлять семейным бизнесом. Например, в такую структуру, как family office, входят юристы, финансисты, преподаватели. Люди, не просто отвечающие за финансовое образование семьи, но также занимающиеся её продвижением, обеспечением безопасности. Эти family office на поколения вперёд расписывают, кто чем будет заниматься. И успешное развитие дела стоит в таком приоритете, что, пока ребёнок ещё возится с мягкими игрушками, взрослые уже обдумывают, какое у него будет гражданство. Это может помочь в будущем диверсифицировать риски, развивать перспективные регионы, проще и быстрее регистрировать счета и компании и много чего ещё. От непривычности подхода сперва шок — ты ещё слюни пускаешь, а за тебя уже расписали первую половину жизни. Но если задуматься над этим — это невероятно круто. Это уже настоящее искусство планирования. Не на месяц или год, а на целое поколение вперёд.
И на этом фоне мой стыд за нашу страну становится лишь сильнее. Вот я, к примеру, имею капитал, ресурсы и возможности. Но это никак не помогает мне спрогнозировать, что здесь будет через год. Почему? Да просто на пару минут прислушайтесь к российскому инфошуму: аресты, проверки, коррупция, передел сфер влияния. И это только верхушка айсберга. Не скрою, у меня есть хорошие знакомства и в высоких кабинетах власти. И от этих людей я часто слышу, что в их среде ни на секунду не прекращается подковёрная борьба. Происходят какие-то перевороты, перестановки, каждый грызётся за новую сферу влияния и отстаивает уже имеющиеся. И если у них там такая ситуация, то о какой стабильности в стране мы можем говорить?! О стабильности со знаком «плюс», а не о стагнации со знаком «минус»? Поэтому у нас напрочь отсутствует ощущение безопасности. Тут закон джунглей: каждый сам за себя. Это доказывают многочисленные истории предпринимателей, у которых чуть не рейдерством отнимали бизнес и вынуждали его спешно продавать за смехотворные деньги. Чтобы успеть купить билеты и бежать из страны в надежде, что никто не догонит. Пожалуй, в этом плане история Евгения Чичваркина одна из наиболее показательных. Едва ли такая ситуация в стране хоть на сотую долю помогает развивать предпринимательство.
Причин такой данности две.