Трактаты. Проповеди

«Иерусалим» означает не что иное, как «высота»[439], как я сказал в (монастыре) Мариенгартен: тому, что высоко, говорят: опустись; тому же, что низко, говорят: поднимись. Будь ты внизу, а я наверху, то я должен был бы спуститься к тебе. Так поступает Бог. Если смиришься, то Бог сверху спустится вниз и внидет в тебя. Земля удалена от неба на наибольшее расстояние; она забилась в угол, стыдится себя и охотно бегала бы от прекрасного неба из одного края в другой. Где бы тогда остановилась она? Побеги она вниз — придет она к небу, побеги она вверх — но и здесь не сможет от него убежать. Небо загонит ее в уголок и вдавит в нее свою силу и сделает ее плодородной. Почему? Наивысшее вольется в самое низкое. Есть над солнцем звезда, она выше всех звезд и благородней, чем солнце; она втекает в солнце и освещает его, — и весь свет, который солнце имеет, она имеет от оной звезды. Ибо о чем еще говорит то, что солнце не светит ночью так же, как днем? Сие говорит в пользу того, что солнце, когда оно совершенно одно, бессильно само по себе. Что в солнце присутствует некая недостача, это вы хорошо увидите по тому, что оно с одного края темно. По ночам луна и звезды у него берут свет, а его прогоняют куда-то, и тогда оно светит где-то в другой стороне. Оная звезда втекает (светом своим) не в одно только солнце, нет, через солнце и посредством всех звезд она втекает и в землю и делает ее плодоносной. Не иначе бывает с подлинно смиренным человеком, который все творения низверг ниже себя и сам оказался под Богом[440]. По причине Своей благости Бог не преминет в такого человека в полной мере излиться. Он будет вынужден так поступить волей-неволей. Хочешь ли возвыситься и вознестись, тогда тебе нужно уничижиться, (и освободиться) от прилива крови и плоти. Ведь корнем всех пороков и всех нечистот является тайная, скрытая гордость, за ней идет только страдание и горе. Смирение же есть корень всякого блага, следуй ему (...).

Я сказал в Париже, в школе, что все вещи должны исполниться в воистину смиренном человеке. Солнце (в только что приведенном сравнении) соответствует Богу. Наивысшее в Его бездонном Божестве отвечает низшему в глубинах смирения. Подлинно смиренному человеку не нужно Бога просить, он может Богу приказывать, ибо высота Божества метит только в глубины смирения, как я говорил у святых Маккавеев[441]. Смиренный человек и Бог — это одно. Смиренный человек имеет над Богом такую же власть, какою он владеет собой, и все, что есть во всех ангелах, принадлежит оному смиренному человеку. Что творит Бог, то творит смиренный человек, и что есть Бог, то есть он: одна жизнь и одно бытие. Потому и говорил наш милый Господь: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем»[442].

Если бы какой-нибудь человек был на самом деле смирен, то Бог либо должен был бы лишиться всего Своего Божества и от Него вполне отказаться, либо должен был бы истечь из Себя (Самого) и полностью втечь в этого человека. Ночью мне пришла в голову мысль. То, что Бог высок, зависит от того, что я низок; и где я уничижаюсь, там Бог возвышается. «Иерусалим просветится», — говорят Писание и пророк. Еще же я ночью подумал, что Бог должен быть низведен с высоты, не вообще, но внутрь. И сие означает не иное, как «пониженный» Бог. Эта мысль мне до того сильно понравилась, что я записал ее в мою книгу. Итак, сие означает «пониженный» Бог, не вообще, но внутри, чтобы возвыситься нам. Что было вверху, то стало внутри. Ты должен быть собран в единое, от себя самого в себя самого, дабы Он был в тебе, — а не так, чтобы нам брать от того, что над нами. Нам надобно это черпать в себе и брать от себя в нас самих.