Тотем Козерога

подсунули сложный коктейль. И опять начались танцы, разговоры, пьяные шутки.

В какой-то момент я совсем потерял связь с реальностью. Очнулся на том же

диванчике в уголке. Семен куда-то пропал, Ксюша тоже. Я мотнул головой, из

разрозненных кусков попытался собрать цельное изображение. Получилось. Кряхтя и

отдуваясь, потянулся к бокалу пива. Понюхал и пригубил, поморщился. В

затуманенном мозгу проскользнула первая здравая мысль: «А не пора ли домой?

Программу по увеселению выполнил, организм отравил…»

— Позволите присесть? — раздался хрипловатый женский голос.

Я поднял голову и столкнулся взглядом с Грейс. Англичанка мило улыбнулась,

поправила платье. Я оценивающе посмотрел, отметил тонкую талию, мощную грудь и

вообще все красивое, что есть в женщине. Высоковата, но зато стройная. Черты

лица строгие и красивые. Прямой нос, пухлые губки. Глаза не очень –

серо-голубые, водянистые и холодные, злые. Видно, что отпетая стерва. А впрочем,

неплохая блондиночка…

— Все-не-пременно, — пробормотал я, борясь с немеющим языком.

Подвинулся, дал место. Грейс грациозно присела рядом. В нос ударил пряный запах,

удивительно приятный, волнующий. Голова сразу же закружилась. То ли от выпитого,

то ли от близости женщины. Англичанка повернулась и спросила с интересом:

— Вас я еще не видела. Если не ошибаюсь, Александр?

— Не ошибаетесь, — кивнул я. — Но можно не так официально. Саша или Сашенька…

Хотя, нет последнее не надо. Мы знакомы не так близко.

— А мне нравится, — сказала Моран, растянула губы в теплой улыбке. — Как

заслужить право на такое обращение?

— Оооо… — протянул я. — Не так сложно. Но боюсь, Федор Сергеевич не поощрит…

Кстати, вы прекрасно владеете русским. Акцента почти незаметно. Полиглот?

— В определенной мере, — ответила Грейс. — Старинные методики изучения языка с

использованием гипноза и микстур, укрепляющих память.

— Удивительно, — восхитился я. — Сейчас народ гонится за новинками,

технологиями. А вы наоборот стараетесь действовать старыми, дедовскими

способами.

— Дело в том, что они самые верные, — пояснила англичанка. — Отработанные и

проверенные поколениями людей.

— Как интересно, — пробормотал я. — Посвятите в страшную тайну?

— Нет, конечно! — засмеялась Моран. — А вдруг разболтаете?

— Я умею хранить секреты, — громко шепнул я. — Поведайте…

Грейс помотала головой, улыбнулась. Придала лицу хитровато-кокетливое выражение

из разряда: попроси хорошенечко и расскажу. Я поймал линию поведения, стал

сыпать шутками, рассказывал какие-то смешные истории. Англичанка смеялась,

смотрела на меня с характерным блеском в глазах. Поддерживала разговор, что-то

спрашивала, поддакивала. Я очнулся лишь, когда почувствовал в непосредственной

близости горячее мягкое тело. Моран незаметно подвинулась ближе. Когда выдал

очередную хохму, расхохоталась, прижалась тяжелой грудью. По лицу мазнуло

мягкими волосами.

Я мотнул головой, вздрогнул. Внезапно ощутил жуткое влечение. По телу пронеслась

теплая волна. В ушах гулко бухнула кровь и отхлынула ниже, намного ниже. Сквозь

туман прорвалась мысль: «Нельзя. Федя голову оторвет. И вообще странно… Еще с

утра не испытывал ничего такого. А сейчас готов голову расшибить, но добиться

этой женщины…»

— Простите, Грейс! — перебил я англичанку. — Я отлучусь. Ну вы понимаете…

— Да-да, конечно, — поспешно сказала англичанка. — Возвращайтесь быстрее, Саша.

Без вас будет скучно.

Осторожно отсела, пропустила из-за стола. Я прошел к бару, купил пачку сигарет

и, лавируя меж пьяных сотрудников, направился к выходу. В лицо ударил свежий

ветерок, выгнал муть из головы. Я остановился на пороге, вдохнул полной грудью

свежий ночной воздух. Вроде немного отпустило, руки перестали дрожать.

Удивительно, что за вспышки похоти? Как правило, контролирую себя, действую

достаточно цинично, расчетливо. А тут целый взрыв эмоций и одна единственная

мысль: «Хочу!»

Закурив, я отошел немного в сторонку. Любовался звездами, слушал спокойный шум

засыпающего города. Что-то тревожило. Мысль или ощущение.

Раздались громкие голоса, пьяный гогот. На порог вышла стайка сотрудников. Я не

обратил внимания, закурил вторую сигарету. Надо уходить — настойчиво визжало в

голове. «Да, — сказал я себе. — Докуриваю и домой».

— Сань! — позвали меня. — Поговорить надо!

— Да, Федор Сергеевич? — откликнулся я, обернулся.

Шеф подошел, покачнулся и боднул широкой грудью. Лицо красное, глаза затуманены.

Рубашка расстегнута на груди, галстук вообще выглядывал из кармана пиджака.

Блин, когда успел нализаться? Хотя Юрка и Семен, помню-помню. Наливали одну за

другой, спешили напоить директора. И преуспели. Федя, откровенно говоря, пьяный

в дым.

— Ты что ж творишь, стервец? — прогудел он. — Вздумал Грейсю отбить? Я тебе

сейчас буду секир-башка делать!

Федя набычился, стал закатывать рукава пиджака, словно деревенский забияка. Я

поморщился, сказал осторожно:

— Федор Сергеевич, никого я не хотел отбивать. Вам показалось.

— Да ну? — фыркнул шеф. — А кто ей лапшу на уши вешал? Щебетали как птички!

— Какие птички? — рыкнул я раздраженно. — Проспитесь. Полегчает, обещаю.

— Ах ты гад! — гаркнул директор. — Ну, держись!