Тотем и табу

По этому предмету почти ничего нельзя найти в обширных трактатах по эстетике, ибо последняя предпочитает обсуждать прекрасное и возвышенное в ущерб всему отталкивающему и мучительному. Мне известна всего одна медицинско-психологическая работа такого рода – содержательная, но не исчерпывающая статья Йенча[363]. Правда, следует признать, что я не вел тщательных разысканий литературы, особенно иностранной, при подготовке моего скромного доклада, а причиной тому, как нетрудно догадаться, послужили нынешние неспокойные времена[364]; вот почему моя статья ни в коей мере не притязает на приоритет в глазах читателя.

Йенч совершенно справедливо отмечает, что понимание «жуткого» сильно различается у разных людей. Что ж, автор настоящей статьи вынужден признать себя полностью нечувствительным в этом вопросе, хотя, разумеется, здесь была бы уместнее крайняя утонченность восприятия. Он (автор) уже давно не испытывал и не сталкивался ни с чем, что вызвало бы впечатление жуткого, а значит, ему приходится вживаться в это качество, вызывать в памяти способность его переживать. С другой стороны, подобные затруднения ощущаются в схожей мере и во многих прочих областях эстетики; поэтому не нужно отчаиваться и гадать, удастся ли нам подобрать примеры, в которых рассматриваемое качество будет признано большинством безоговорочно.

Исходно нам открыты два пути – мы можем проследить, как менялось значение слова «жуткое» в ходе развития языка или же можем отобрать все, что вызывает ощущение жуткого, в людях, предметах, чувственных впечатлениях, переживаниях и ситуациях, а затем сделать некий вывод о скрытой его природе по тому общему, что проступит во всех этих случаях. Сразу отмечу, что оба пути ведут к одному и тому же результату: жуткое – та разновидность пугающего, которая коренится в хорошо известном и привычном. Как это возможно, при каких условиях знакомое может стать жутким и внушать страх, будет показано далее. Еще добавлю, что мое исследование на самом деле началось с выявления отдельных фактов и лишь позднее было подкреплено изучением словоупотребления. Но в изложении я буду идти от обратного.

Немецкое слово unheimlich («жуткое») прямо противоположно по значению словам heimlich («уютное»), heimisch («родное») и vertraut («привычное»); потому мы склонны заключать, что «жуткое» пугает именно вследствие своей непривычности и незнакомости. Правда, нас пугает, конечно, отнюдь не все новое и незнакомое; это отношение необратимо. Можно только сказать, что новое легко становится пугающим и жутким, притом что пугает далеко не всякая новизна. Что-то еще должно добавляться к новому и незнакомому, чтобы последнее стало навевать жуть.

В целом Йенч остановился на этом соотношении жуткого и новизны. Существенным условием жуткого для него выступает интеллектуальная неуверенность; ведь жутким всегда оказывается, так или иначе, то, в чем человек не разбирается. Чем полнее знание об обстановке вокруг, тем труднее испугаться предметов или событий.

Легко заметить, что это определение не является исчерпывающим, а потому нужно попытаться выйти за пределы равенства «жуткое – незнакомое». Обратимся для начала к другим языкам. Но словари, которые мы листаем, не сообщают ничего нового (быть может, не только из-за своей иноязычности). Более того, складывается впечатление, что во многих языках нет отдельного слова для обозначения именно этого особого оттенка страха (Благодарю за приводимые ниже выписки доктора Т. Рейка).

Латынь (см.: K. E. Georges Deutsch-lateinisches Wörterbuch, 1898): жуткое место – locus suspectus, в жуткое время ночи – intempesta nocte.

Греческий (см. словари Роста и фон Шенкля): ξέυος (греч.) – чужой, чуждый.

Английский (по словарям Лукаса, Беллоу, Флюгеля и Мюре-Сандерса): uncomfortable, uneasy, gloomy, dismal, uncanny, ghastly – неудобный, беспокойный, мрачный, мерзкий, жуткий, ужасный; (о доме) haunted – с привидениями; (о человеке) a repulsive fellow – отвратительный тип.

Французский: (по словарю Sachs – Villate): inquietant, sinistre, lugubre, mal a son aise – беспокойный, зловещий, мрачный, пугающий.

Испанский (по словарю Tollhausen, 1889): sospechoso, de mal aguero, lugubre, siniestro – подозрительный, пугающий, мрачный, зловещий.

Итальянский и португальский языки довольствуются иносказаниями. На арабском и на еврейском «жуткое» – это нечто «демоническое», «ужасное».

Итак, вернемся к немецкому языку. В «Словаре немецкого языка» Даниэля Зандерса (1860, 1) слову heimlich соответствует следующая статья, которую я привожу полностью, выделяя значимое для нас курсивом.

«Heimlich, a. (-keit, f. -en). 1. Также Heimelich, heimelig, относящийся к дому, не чужой, привычный, ручной, милый и дружественный, родной и т. д.