Топ-модель (СИ)

В лифте поднимаемся молча. К тому моменту, когда двери разъезжаются и мы выходим на лестничную площадку, я уже смиряюсь, что обнимашек не будет. Ничего ободряющего не будет.

— Куда мы приехали, хотя бы скажешь?

— Это моя квартира.

Он открывает дверь, и мы заходим в просторный холл. Навстречу с громким мяуканьем выбегает толстая серая кошка, Максим наклоняется и быстро гладит ее, та мявкает от удовольствия, на меня же смотрит предостерегающе.

— Нет, еще не вечер. Не ругайся, у нас гости, — поясняет он кошке.

Зябко обнимаю себя руками и озираюсь по сторонам. Квартира огромная, у нас дом целый меньше, должно быть. Цвета светлые, бежевые. И конечно, идеальный порядок, это уже даже и не шокирует.

Максим разувается, я тоже.

— Ванная там. Чистые полотенца на полке.

Стараюсь не думать о том, что от моих носков остаются мокрые следы на его идеальном паркете.

В ванной красиво, но пялиться некогда. Забираюсь под душ и долго стою под горячим потоком воды, затем намыливаю шампунем волосы.

Помывшись как следует и убрав волосы и остатки пены из слива, я заворачиваюсь в полотенце и выхожу прямо так: натягивать грязные джинсы на распаренное тело, кажется, смерти подобно.

— Я долго? — спрашиваю. — Извини, отогревалась.

Одинцов окидывает быстрым оценивающим взглядом, который несколько обескураживает. Он кивком зовет за собой в спальню. Открывает шкаф.

— Подбери себе что-нибудь.

Ноги не гнутся, пока я подхожу к этому шкафу, и конечно, вещи там… женские.

— Одежда твоей девушки? Она не разозлится?

— Не заметит, я думаю.

Он уходит в душ, а я некоторое время осматриваюсь по сторонам. Присаживаюсь на краешек шикарной кровати. Здесь все как в дизайнерском журнале, наших из деревни в такую квартиру можно водить как в музей, за денежку.

Кошка вальяжно усаживается в дверном проеме и следит за мной так внимательно и строго, будто опасается, что я стащу что-нибудь. Закатываю глаза и показываю ей язык.

— У меня тоже потом будет не хуже, — сообщаю.

Слезы капают на полотенце, я уже и не контролирую этот процесс, только глаза от соли жжет. Робко кладу руку на низ живота, соленый поток троекратно усиливается, и я понимаю, что не прощу. Мой малыш ничем не хуже ребенка, что однажды родится у невесты Одинцова, он тоже хочет жить. И я никогда не прощу ни себе, ни Максиму его потерю. Никогда.

Представляю себя через несколько лет в Париже, отдыхающей в таких же апартаментах и каждую минуту знающей, чего мне это стоило.

Как это можно пережить? Не сойти с ума и радоваться вкусной еде, красивым видам? Как?!

Подхожу к шкафу, беру первую попавшуюся футболку и машинально нюхаю. Едва уловимый аромат женских духов вызывает острый приступ тошноты. Держу эту футболку, и мне дурно. Она воняет. Со всех ног несусь в ванную и бешено долблюсь в дверь.

Одинцов не сразу открывает, а когда делает это, я кидаюсь к унитазу, и32 меня выворачивает наизнанку. Максим за спиной быстро вытирается, я краем глаза улавливаю, что голый. Оно и понятно, даже депутаты снимают костюмы перед душем, и все же к этому я оказываюсь не готова. К счастью, находятся дела поважнее — меня вновь тошнит. И мне даже по фигу, что при нем. Всё по фигу. Мне так плохо! Так плохо и горько!

Сажусь на белый пол, отматываю бумаги и вытираю рот. Снова плачу, когда Одинцов приносит стакан воды и присаживается рядом.

Пить хочется смертельно, поэтому стакан я осушаю залпом.

— Еще, — прошу, дрожа. — Пожалуйста.

Пол под задницей теплый, на нем спать можно. В этой квартире все красиво и продумано, здорово здесь им будет жить потом.

Осушив еще один стакан воды, я ощущаю облегчение.

— Извини, — шепчу хрипло. — Оно само, я не специально.

— Ты как?

Киваю, дескать, лучше.

— Хотела футболку твоей женщины надеть, она воняет, и… вот результат.

Через час мы сидим в ресторане и ждем заказ. На мне — белоснежная рубашка Максима. Джинсы и носки его невесты, но они пониже, и поэтому терпимо. В бедрах и талии джинсы чуть велики, а в длину, наоборот, коротковаты. Странно, мне показалось, она высокая.

Одинцов не отрывается от мобильника, а я болтаю ногой под столом и смотрю в одну точку. Заказала себе куриный суп и карбонару.

— Я записал тебя в клинику на завтра, съездим вместе, — произносит Максим. — Паспорт у тебя же есть?

Сердце сжимается до адской боли. Завтра. Он сказал завтра, хотя бы не сегодня.

— Есть.

— Посмотри на меня.

Качаю головой. Его голос звучит очень спокойно, но каждое слово прошивает иглой:

— Не вздумай сбежать или что-то в этом роде, я тебя все равно найду. Ты ведь это понимаешь? Я сделал один звонок и узнал о тебе все. — Он называет мою прописку, имена родителей, их место работы. — Если решишь что-то с собой сделать, я тебя найду на том свете.

— Интересно как? — Вскидываю глаза. — Цыганская магия? Ты ведь цыган, я рассмотрела твою татуировку, потом загуглила, что это.

— Она самая, — отвечает Максим, чуть улыбнувшись. Дьявольски.

— Ты умеешь колдовать? Вообще-то это страшный грех.

— Мне можно, у нас санкция от Иисуса. Я не шучу, ты от меня ни на земле, ни под ней не спрячешься.