Топ-модель (СИ)

— Без разрешения отца украл хорошую девочку или нет?!

— Выходит, блядь, украл.

— Кровь на простынях видел?

— Видел.

— Тогда не морочь мне голову, женись и живи с женой! Иначе прокляну. Богом клянусь, прокляну тебя и больше не посмотрю, Ману, в твою сторону! Аня — хоть и не наших кровей, а чяй моя.

— Женюсь, Ба. Я же не отказываюсь. Пережди с проклятиями. Женюсь и заботиться буду так, как если бы любил. Только боюсь, что в какой-то момент не справлюсь и обижу. Не хочу этого. Мне ее жалко, как бездомную кошку.

— Обидишь и что? Не фарфоровая, не разобьется. Про чувства жене докладывать не обязательно, ты думаешь, я своему мужу докладывала, что о нем думаю? Или он мне, что вне дома и с кем делает? Живите жизнь. Но про Кале послушай меня. Детей этой шаболды бережешь, своего чуть не лишился! У нашей чяй живот весь черный был. Стоит дура-Лала того? Стоит слез твой девочки?!

— С Кале я сам решу. Ты мне ответ дай: поедешь на Кипр с Аней? С твоей любимой чяй?

Я зажимаю рукой рот, чтобы всхлип не был слышен. Мобильный вибрирует, Папуша звонит. Быстро перевожу на беззвучный, опасаясь, что Максим услышит. Встать не могу, силы как-то враз покинули. Поэтому на четвереньках отползаю до коридора.

Как-то не получается осознать. Информации слишком много для меня, глупой деревенской девки, у которой школьный аттестат только в ноябре появился.

Мне, наверное, время нужно. Время, чтобы думать. Мамочка, ну почему ты меня не заставляла учиться и читать умные книги? Может, извилин бы в голове больше было, вдруг соображала бы быстрее.

Ничего кроме биения сердца не слышу. Отчаяние. Ужас. И кожа чужая. Болит разом. Все тело вдруг болит.

Накидываю пуховик, натягиваю сапоги и пробегаю по тротуарной плитке, выхожу за ворота. Вот почему лабрадоры не кинулись встречать: Максим так редко приезжает, что они ни на шаг от него не отходят.

Все его любят — и кошки, и собаки. И я тоже.

Еще одна бездомная. Луну он тоже на какой-то помойке нашел. Мы с ней, видимо, на одном для него уровне.

Забираюсь в салон.

— Поехали.

Семен что-то отвечает, машина трогается. Едва мы выезжаем с улицы, и я убеждаюсь, что Максим не заметил мой приезд, — не выдерживаю. Реву. Закрываю лицо руками и рыдаю навзрыд.

Семен тут же на обочину съезжает.

— Вы можете просто ехать вперед? — прошу я нервно. — Пожалуйста!

— Конечно.

Машина вновь трогается. Ехать почти час, я плачу и не могу не остановиться. Я просто… слишком беременная, чтобы взять себя в руки. Я просто… занималась с ним вчера любовью по-настоящему. И мне так понравилось!

Хочется сорвать платье. Смыть с себя прошлую ночь и прошлые месяцы. Сбежать на край света. Исчезнуть.

Как он там сказал? Кто управляет чужими эмоциями, тот побеждает?

Он сделал со мной хуже. Хуже всего зла, с которым я только сталкивалась.

Кладу ладонь на живот. Максим, получается, всё время лгал?

Он даже по-цыгански понимает, а говорил, что нет! Лгал во всем!

Лала. Кто такая Лала? Девушка из Кале. Из-за которой он, получается, и хочет навести там порядке, даже рискуя моей жизнью?

Он в больницу приехал, выходит, не из-за того, что волновался. И обнимал меня всю ночь, сам раненый.

Из-за… банального чувства вины?

Папуша вновь звонит, а потом присылает фотографию, где они с мамой и Евгений Рустамовной в праздничных колпаках за столом веселятся.

Написано: «Ждем!»

Для всех этот брак в радость получается. Для всех на свете, кроме Максима.

Кроме единственного, кому я сама хочу быть в радость. По-настоящему.

А ему тошно.

Закрываю лицо руками. И любить меня в постели, получается, было тошно?

Каждый раз, когда кажется, что я на дне — падаю ниже.

Как замуж-то идти за него с такими мыслями? Как идти замуж?!

Мобильник вибрирует. Это Максим. Знаю, что если не отвечу, он Семену позвонит.

Вдох-выдох.

Снимаю трубку:

— Да?

— Малыш, ты где? — как всегда заботливый с хрипотцой голос, который разбивает сердце. И снова вдребезги.

Каждый раз одно и то же. На части. На чертовы молекулы. Как больно.

Как же это всё невыносимо больно! Если Олеся любит его хотя бы в половину также, как я, понимаю, почему она готова меня потерпеть.

Его голос пробегает по пылающим нервным окончаниям:

— Анют? Тебя все потеряли, я волнуюсь.

— Да мы едем. Укачивает, я попросила Семена помедленнее.

— Есть предложение: если устала, давай я заберу тебя пораньше.

— Зачем?

— Не знаю. Может, покатаемся по городу и поболтаем? Есть идеи насчет медового месяца. Как ты относишься к Кипру? Не Париж, конечно, но там сейчас теплее.