Томек в Гран-Чако

– Причаливай к берегу, капитан! – распорядился Смуга. – Поищем шалаш. Если найдем, определим по карте, где мы находимся, и дальше нам будет проще действовать.

Причалив, они укрыли лодку в зарослях и тщательно уничтожили все следы своего пребывания.

– Забери вещи! – напомнил Смуга. – И попробуй найти дорогу к шалашу.

– Я пойду первым, но и ты, Янек, будь внимателен! Здесь полным-полно ядовитых змей. Сурукуку[36] чуть не укусила Мару. К счастью, она успела заслониться щитом Габоку. Встречаются и жарараки[37].

Друзья шли примерно с час, когда наконец Новицкий остановился:

– Погляди-ка, Янек, на то высокое раскидистое дерево у самой реки. Разве его забудешь?

– И правда, ствол расщеплен как-то не совсем обычно, – кивнул Смуга. – Тут анаконда и напала на Томека, верно?

– Совершенно верно! Теперь поворачиваем в лес.

Новицкий, внимательно посмотрев вокруг, решительно шагнул в джунгли. С немалым трудом они продрались через густые заросли низких пальм. Вскоре чаща поредела, и Новицкий, сияя от радости, остановился.

– Янек, смотри! – прошептал он.

На полянке росло дерево с зонтичной кроной и перистыми листьями. Его кора и плоды были покрыты крупными колючками. В тени дерева скрывался низкий шалаш, сложенный из согнутых и связанных лианами верхушек невысоких гибких пальм.

– Не подвела тебя память, капитан! – еле слышно прошептал Смуга. – Подойдем-ка поближе.

Стены и крыша шалаша кое-где продырявились, но низкий вход был все еще закрыт толстыми ветвями терновника.

– Теперь я понимаю, почему мы так долго дожидались Габоку, когда он остался один с умирающим проводником, – сказал Новицкий. – Это он закрыл вход в шалаш терновником, чтобы туда не забрались хищники.

– Вряд ли это помогло. Все равно от бедняги мало что осталось, – сокрушенно заметил Смуга. – Надо похоронить его останки.

– Похоронить человека – долг христианина, – согласился Новицкий. – Неглупый был индеец, настрадался в жизни сполна. Жаль мне его, хоть он и сознательно заманил нас в ловушку.

– Нет-нет, не так все было! – возразил Смуга. – Этот кампа знал о засаде и не предупредил нас, зато он честно выполнил мою просьбу. Именно он вывел меня на убийцу Джона Никсона. И заплатил за это жизнью, зная, что мне ничего не угрожает. Он служил своему народу. И, кроме того, благодаря ему вы смогли меня найти.

– Хорошо-хорошо, спорить не буду. Раз мы решили его похоронить, на кой черт нам этот шалаш!

И с этими словами Новицкий стал раскидывать полусгнившую крышу.

Вскоре они безмолвно смотрели на скелет человека, лежавший на полуистлевшем ложе из веток. С левой стороны груди между ребер торчала рукоятка ножа.

Новицкий заговорил первым:

– Мы уже тогда догадались, что Габоку прекратил муки несчастного. Поэтому Салли и Натка долго сторонились Габоку, вероятно из страха или отвращения. Даже Томек и тот хмурился, но я ему растолковал, что ни к чему совать нос в дела воинов, воспитанных в иных традициях.

– И наверное, ты был прав, Тадек! – согласился Смуга. – Обвинить Габоку так же трудно, как и признать правильность его поступка. В этих краях часто убивают одиноких и дряхлых стариков, о которых больше некому заботиться. Индейцы плачут, жалеют их, но… убивают.

– Умиравший кампа, по всей вероятности, сам просил Габоку, чтобы тот оказал ему последнюю услугу, – добавил Новицкий. – В этом не было ни злобы, ни ненависти. Хотя Габоку и прикрыл терновником вход в шалаш, все равно остались только одни кости – муравьи похозяйничали.

– Все так и было, – подтвердил Смуга, – в противном случае Габоку не оставил бы при покойнике его ружья и моего карабина, к тому же с патронами.

– Этот кампа был мужественным человеком и воином, поэтому положим в могилу его оружие, за исключением ножа. Пусть послужит ему в индейской Стране Вечной Охоты, – заключил Новицкий.

IX На распутье

Смуга с Новицким сидели на бревне у свежей могилы. Они утомились, срезая ветки терновника, чтобы лучше прикрыть ими захоронение. Где-то поблизости раздались хлопанье крыльев, треск, свист. Новицкий насторожился и вопросительно взглянул на друга.

– Туканы пожаловали на кормежку. Наверно, здесь неподалеку растут дикие плодовые деревья, – пояснил Смуга. – Перед закатом солнца туканы становятся крикливыми и активными.

– Янек, скоро ночь, сегодня никуда уже не двинемся, – отозвался Новицкий. – И с реки нас не заметят. Давай заночуем здесь, а ты возьми пукуну, подстрели какую-нибудь птичку. На голодный желудок далеко не уйти. Сам посуди: мы сегодня плыли гораздо медленнее.

– Я тоже это заметил. Хорошо, остаемся. Возьми котелок и сбегай к реке за водой, а я пойду охотиться. Подкрадываться к туканам надо в одиночку, они страшно пугливые.

– Иду, иду, заодно взгляну, как там обстановка на реке, – с готовностью отозвался Новицкий, явно довольный грядущим сытным ужином. Он вынул из мешка котелок, взял штуцер и исчез в зарослях.