Томас

Куда только подевалась дрёма? Стоило Князю чуть-чуть надавить на одеяло, под которым пряталось перебинтованное колено, и нервные окончания внутри Томаса завибрировали, словно их наматывали на бормашину.

Что ж, подъем, так подъем. Так бы стразу и сказали.

Когда Леся вернулась с ведерком теплой воды и туалетными принадлежностями, Томас не сопротивлялся. Девушка, перемигиваясь и шутя с Князем, достала шаветку. Её искусству брадобрея позавидовал бы любой парикмахер — опасная бритва стрекозой порхала в длинных красивых пальчиках, а острозаточенное лезвие с еле слышным треском сняло всю щетину.

Томас, проведя ладонью по подбородку, буркнул:

— Чувствую себя кинозвездой.

Сбросив одеяло, он сел на кровати. Повернулся и осторожно согнул раненую ногу. Колено не болело, но он ощущал, как внутри натягиваются связки. Неприятное чувство.

В комнату вошли два крепких охранника и помогли Тихоне надеть просторные черные брюки и льняную фиолетовую рубашку с черной каймой на воротнике. Томаса подхватили, усадили в кресло. Подали легкие туфли без задников, чтобы не нагибаться, когда надо их снять.

Перед тем как выехать из комнаты, Петр Алексеевич подошел к Томасу и твёрдо, без обычной иронии в голосе, сказал:

— Слушайте меня внимательно. Если у вас закрались сомнения, а сомнения это такие сволочи — они обязательно закрадываются — то давите их как крыс. Я знаю, о чем вы думаете. Окажись я на вашем месте, то перед моими глазами мелькала бы бегущая строка: «меня используют, меня используют, меня используют». Бросьте. Вы такой же, как все. И Лесю кто-то использует. Да, девочка? — Князь вдруг ей подмигнул. — И Антонину Петровну. Она, кстати, вас ждет в машине. Можете не верить, но я эту землю до сих пор топчу только потому, что это кому-то надо.

Пётр Алексеевич улыбнулся. Ушел холодок. Весеннее солнышко растопило льдинку.

— Всё. Выше нос, кабальеро. Нас всех ждет большая драчка!

Князь зашел Томасу за спину и покатил коляску к двери. Когда они выехали на улицу, лучи восходящего солнца уже скрыли звезды, окрасив на востоке редкие облака нежным барбарисовым цветом. Небо на две неровные части разрезал след от пролетевшего самолета. Воздух наполняла утренняя прохлада — ещё живые капельки росы блестели на травинках. Невидимые, но хорошо слышные птицы, хвастались своими талантами, разрываясь в трелях — база находилась в лесу или посадке — за забором темнели высокие кроны деревьев. Ветер медленно их раскачивал из стороны в сторону, гипнотизируя, навевая дрёму.

Тихоня осмотрелся. Эту ночь он провел в месте больше напоминающем торговую базу, а не больницу или гостиницу. Серые высокие коробки зданий складов. У бетонного, забранного вверху колючей проволокой забора выстроились седельные тягачи без фур. Ярко освещенные прожекторами железные ворота с будкой охранника. Неподалеку, во дворе стоял мини-автобус с открытой задней дверью. Рядом с ним курили парни в форме без знаков отличия.

— Это одна их моих резиденций. На всякий случай держу, — сказал Князь, подкатывая кресло к автобусу. — Не знал, что пригодится так скоро. Построили, если мне не изменяет память году в семьдесят четвертом. Оружие, машины, НЗ. Вам спасибо, проверил, как мои беркуты службу несут. Говорят, здесь банька хорошая. Надо будет попариться... Вам, Томас, пока нельзя, но после всех подвигов, как поправите здоровьишко, милости просим. Вместе с подругой.

Томас повернул голову. Леся поймала его взгляд, и рассмеялась:

— Почему бы нет?

Тихоне хотелось что-то добавить, но он только мысленно махнул рукой, почему-то подумав, что никакие капли крови с его пальцев сейчас не упадут... Эта догадка странным лишенным рациональности образом его приободрила. Представил, вот сорваться бы куда-нибудь подальше... Есть же на свете люди, которых сейчас ничего не трогает, им никуда не надо спешить... Спят себе, досматривая последний перед пробуждением самый сладкий сон... Ну вот почему неизвестный ему человек проснется и пойдет на работу, а Томасу Чертыхальски сегодня предстоит смертельная игра в орлянку?

Несправедливо...

19 Дуэль

На Могилу первыми приехали пастор и его ребята. На трех «фордах» внедорожниках. Белые рубашки с короткими рукавами. Темно-синие тонкие галстуки. Рюкзаки. Черные узкие брюки. Удобные мягкие туфли. Очки-авиаторы. Через минут десять подкатили два джипа и микроавтобус. Когда инвалидное кресло Томаса опустили на землю, он оттолкнул охранников, сказав, что справится сам, но ехать по высокой мокрой траве в гору было неудобно. Пришлось покориться. Коляску с трудом дотащили до вершины хорошо знакомого вам обрыва.

Пастор их уже ждал. Рядом с ним стоял секундант, лет двадцати, худощавый, черные волосики смазаны какой-то блестящей гадостью и прилизаны назад. Мальчишка совсем.

— Доброе утро, — сказал Фф.

— И вам не хворать, — ответил Томас.

— Голова не болит?

— Иногда полезно отгрести — умные мысли приходят.

Василий Краснофф прищурился, упорно не замечая Князя, стоящего позади кресла Томаса.

— Прежде чем перейти к делу, позвольте представить моего секунданта. Пол Карчанян.