Томас

— Правду говорю! В глазах у меня от напряжения марево встало, начало двоиться! Показалось! Дома пересчитал... Ну, это когда от обморока отошел... А там вообще меньше... Урезали. Вжик-вжик и это... сзади... всё зря! Я видел то, что хотел увидеть и, представь... Не тогда, когда хоть в петлю, а вот сейчас, нисколечко не расстроился! Ну, ни на грамм! Какое уж тут расстройство? Оно, когда время прошло, всё по-иному смотрится...

— Представляю...

— Ага! Раньше опасаешься по мелочам всяким... Теперь же нет. Теперь чего опасаться? Кого? Да пусть меня боятся все! Я ведь уникальный! Единственный! Эндемик, так-растак! А остальное... Всё уйдет... Всё суета сует... суета сует... суета сует...

— ...

— Давай спать.

— Давай.

Два столба света постепенно гаснут. На сцену наступает тьма"

Дочитав до конца, Антонина Петровна аккуратно сложила листы и спрятала назад в боковой карман рюкзака. Чтобы собраться с мыслями и понять, что же ей делать дальше, Тоне пришлось вернуться в дом и выпить стакан настойки на волчьих ягодах.

9 Продолжение банкета

Томаса душили кошмары. Всю ночь напропалую дебелые молодцы с гитарами, девицы с синюшными рожами и милиционеры в женских колготках топорами кромсали спелые астраханские арбузы; звери дикие — настоящие нахахали-выхухоли — перед ним, вокруг него водили хороводы, орали песни и хихикали. Во сне колья, ямы и овраги перегораживали дорогу, развешанное на веревках заляпанное грязью белье хлестало его по лицу, пыль разъедала глаза, болотная жижа липла к сапогам, засасывала. Было тошно, страшно и только одно место во сне радовало. Он видел, как с неба упал столб света. Вокруг освещенного круга клубился едкий туман и чем дальше он был от круга, тем плотнее. В темноте пряталось что-то липкое, смердящее мускусом и серой, потное, не имеющее четких очертаний, обезличенное. Оно вертелось, кружило, порыгивая, покрякивая, посвистывая и сплевывая в щербинку между редкими зубами. Чешуйки терлись, волосики топорщились, глазки щурились от света, потому как этот миллионоголовый безликий-обезличенный знал, что вход в центр белого столба ему заказан. Мерзости, при всей её способности всё отравлять вокруг, было не под силу подчинить обыкновенный белый луч. Тихоня во сне понимал: в белом хорошо, покойно, а вокруг бардак, грязь и вой. Он стоял на самой границе между щиплющем кожу туманом и незамутненным небесным потоком. Ему так хотелось попасть в белое, так хотелось... Но...

Проснулся и не поморщился. В этот раз Томас не стал обращать внимание на раскалывающуюся голову, ноющий пустой желудок. Он понимал, что эта боль — ничто по сравнению с той зеленой безнадегой, которая вернулась, чтобы снова вгнездиться в его темя и виски,намертво переплестись с ребрами, позвоночником и закрыться его лопатками от мира. Томас знал, что сон здесь не причём. Всё началось гораздо раньше, просто встряска чистенькими освободила дремавший в нем вирус, подтолкнула и помогла расцвести болезни во всю силу. С сожалением подумал, что это только первые симптомы. Рано или поздно, но на него снова накатит. Поэтому надо срочно искать противоядие!

...Чертыхальски очнулся в момент, когда шел по улице, машинально переставляя ноги. Остановился. Всё — конец. От чего бежал, к тому и пришел. Спешил в Городок, убегая от паники, одиночества, и надо же — помогло. Первые дни как в сказке, словно в другую страну попал: всё новое и в тоже время такое знакомое. Старые серые улицы расцвели магазинчиками, вывесками, рекламой, как во времена НЕПа, только ещё краше. Деревья вымахали до неба. Странные люди — те и не те — неожиданные знакомства, разговоры... Страх отступил, но не прошло и двух недель — снова накатила тошнота. Почему так быстро? Неужели Леся виновата? Почему нет? Красивая, нежная, без претензий и желания подмять под себя. Независимая, умная. Ему такие женщины всегда нравились. Другой и не посмотрит, а ему в самый раз.

Хе-хе! Внутри сидит всезнайка и подсказывает: «Не обольщайся!». Леся-Олеся оттягивала приход, сколько могла. Она здесь совершенно не в теме. Всё просто. Забивай себе голову мусором фантазий, выдумывай загадки, тешь самолюбие и гордыню, всё равно ты не в силах оттянуть визит его величества Страха. Неважно, какая причина, что сыграло роль камушка, снёсшего дамбу — этот мерзкий Царь явился без спроса и вступает в свои права...