Томас

— Ну, из Киева никто никуда не уходил, — сказал Тихоня, почесывая Цезаря за ухом. — Это раз. Внимательно читайте патерик Киево-Печерского монастыря. Настоящие князья, чтоб вы знали, не могут туда-сюда шастать, они к земле приставлены и пашут наравне с воинами теми же гребцами, как Святослав в свое время. Дело делают. Почитайте Льва Диакона. Перехожу ко второму. Не хочу спорить, в истории не силен, но даже моих школьных знаний хватает, чтобы понять насколько вы упрощаете, бьете по вершкам. Вернее, придаете значение тем фактам, которые не имеют первостепенной важности. Семнадцатый век. Гетманщина. Полная автономия. Золотые нивы, голубые реки, торговые пути, народ не глупый и покладистый. Что старшина делает? Это ненасытное племя, которому сладу не дать, все жилы из земли вытянуло, кровь всю выпило. Еле-еле в стойло поставили, тварей. Семнадцатый год. Пока на Руси шатания — бери, что плохо лежит. Поляки и финны подсуетились, обособились. Даже прибалты и те шустрее вас оказались. А Киев — что? Под пруссака лег! Добровольно. Ещё и на коленях перед ними ползал. «Алежбо то нимци»! Тьфу, сволочи! Из-за этих паскуд русичам снова пришлось воевать за землю свою. Вернули, а вам... Вам-то, людишкам умом немощным, зачем государственность?

Иван Степаныч потряс головой.

— Как это зачем? Украинцы всегда мечтали обособиться — вот и бузят. А умозаключения об ошибке Даниила Галицкого — это мнение многих историков и писателей. Вы про грехи и землю, а я про святость и будущее. Можно отстоять свои территории, но если предать веру, это будет смерти подобно. Католицизм одна из самых экспансивных религий. Не зря наши предки боролись против насильственного насаждения власти Ватикана. В наши дни протестанты, баптисты, эти «слово жизни», ещё страшнее. Поэтому нам надо укреплять православие, объединяться. Если упустить момент, то мы однажды можем проснуться в протестантской стране!

— В чем-то вы правы, — согласился Томас. — Но в духовном развитии человека, мне так думается, главное какой он, хороший или плохой. А в какую ходит церковь, в православный храм или в синагогу — это блажь, диктат социума и государства. Я вам рассказывал об Иваше. Есть теория, что он почти святой. Как вы думаете, если это так, то какая разница, православный он или нет? Чистота — это кристальная совесть, которая опирается на веру. На веру, а не на институт церкви!

Тихоня небрежно снял со своей штанины пылинку, видимую только ему одному, и добавил:

— Ну, а если следовать за вашими утверждениями, выходит, что нам надо бояться не католиков и протестантов, а мусульман.

— Я такого не говорил.

— Католицизм — экспансивная религия. Ваши слова?

— Мои.

— «Одна из» — так?

— Да, — согласился Иван Степаныч.

— Всё верно, — воскликнул Томас. — Наиболее молодая из великих религий — это ислам. Кто моложе, тот более сильный, настырный и его слово последнее. Кто стал Пророком после Иисуса?

— Я в него не верю! — отрезал программист.

— В этом ваша главная, кардинальная, коренная слабость, — усмехнулся Тихоня.

— Это почему же?

— Потому что мусульмане верят в Ису.

— И в Магомета.

— Не в Магомета, а в Пророка Мухаммеда. Это, во-первых. Во-вторых, если мыслить здраво, христианину можно принять ислам, потому как не нарушается принцип очередности, а мусульманину уже сложно стать католиком или православным.

— Почему же?

— Потому что ислам не противоречит христианству. Там добро и там добро, там правда и там правда. Там грехи наказываются и там. Только Пророк Иисус жил две тысячи лет назад, а Пророк Мухаммед в конце шестого века. Преемственность налицо.

— Вы мусульманин? — спросил Иван Степаныч.

— Нет.

— Ах, ну да, — скривился программист. — Мы же экстрасенсы, все знаем, всё видим, зачем нам церковь, правда? Но даже если у вас имеются неординарные способности, кто вам их дает? Откуда черпаете силу?

Томас про себя отметил, что программист всё отлично слышит и понимает, однако как настоящий интеллигент, промолчал, предпочтя игнорировать неприятное ему слово. Но стоило погладить против шерсти и вот, — полезло! Так, тему экстрасенса убираем, а то всплыли слишком неудобные вопросы, повоюем проверенным способом...

— Хорошо, вы за православную церковь и Россию. Но где логика? Мы с вами находимся на территории независимой Украины. Как это понимать?

— А! — программист одним махом сломал загодя подготовленную Томасом ловушку: — Страна, заложившая в основание своей государственности церковный раскол, нежизнеспособна. Украина — это небольшая империя, а — как нам доказал двадцатый век — империи в современном мире долго не живут. Тут и жадной старшины не надо — все произойдет естественным путем. Одно поможет другому.

Тихоня некоторое время молчал, потрясенный простотой и эффективностью довода. А братец-то зубаст. Хорошо, но мы подступим с другой стороны.

— Здесь я согласен: если каждый улус или волость начнет подминать церковь под себя, так можно и до мышей дойти. Но в данном утверждении вы противоречите сами себе.

— В чем же?

— Утверждая, что страна, принявшая церковный раскол, обречена на разрушение.