Том 4. Письма 1820-1849

Je connais d'ej`a `a peu pr`es tout le monde ici et je ne puis faire cent pas dans la rue sans rencontrer une figure dont je sais le nom. Pense, si c’est amusant. Aussi j’ai h^ate de m’en aller. Il s’agit maintenant de vaincre l’opposition des Maltitz qui se sont imagin'es, je ne sais pourquoi, que j’'etais venu dans l’intention de passer quelques semaines aupr`es d’eux! Ah, bien, oui! Quant `a moi, j’avais compt'e que je pourrais les entra^iner `a Leipsick o`u la foire vient de commencer et de l`a par le chemin de fer `a Dresde. C’est bien l`a aussi leur d'esir. Mais les scrupules de tout genre dont ce pauvre Maltitz est h'eriss'e, feront 'echouer ce projet. Il y a le 30 de ce mois je ne sais quel anniversaire, qui le cloue `a Weimar — et tu penses bien que je ne suis nullement dispos'e `a l’attendre… D’ailleurs te le dirais-je? Je ne me plais pas assez dans leur soci'et'e pour me rel'eguer `a m’ennuyer pour l’amour d’eux: la bonne Clotilde est toujours cette nature ^apre et rev^eche pour le monde entier, autant qu’elle est idol^atre de son mari. Or, si l’adoration me g^ene, quand j’en suis l’objet, elle m’ennuie profond'ement, quand je n’en suis que le t'emoin. Quant `a Maltitz, l’ennui du s'ejour qui n’est pas audience a surexcit'e ses nerfs au dernier point et, `a la gentillesse pr`es, il est parfois fantasque comme un enfant malingre.

Перевод

Веймар. 19 сентября 1841

Милая кисанька, я только что вернулся от большого обеда, который великая герцогиня давала в честь кронпринца Баварского^*, прибывшего невесть откуда и отправляющегося неизвестно куда; я видел только, как он внезапно вошел в сопровождении своей свиты, Цоллера, слащавого Воблана и пр. и пр. Надобно знать, что единственное развлечение здесь — это обеды у великой герцогини и пр. и пр. В конце концов, это скучно, и мне не терпится сказать о Веймаре: я там был.

Вчера утром, милая кисанька, я получил твое письмо. На меня пахнуло нашими сказочными временами — тот же размер листа, та же надпись на конверте, тот же почерк — но, слава Богу, на этом сходство и кончается. Насколько больше я люблю настоящее.

Мне бы внести больше порядка в мое письмо, но это невозможно. Я вернулся от обеда. В сущности, здесь нет ничего примечательного, кроме великой герцогини, я бы хотел, чтобы ты с ней познакомилась. Она настоящая великосветская дама, и нелепо, словно она здесь по недоразумению, видеть ее, с величественными манерами, среди ничтожного провинциального и педантичного веймарского окружения. Она оказала мне самый любезный прием. Я обедал у нее через день после моего приезда. Назавтра я провел у нее вечер. Это не так весело, как на вечерах у <1 нрзб>, но столь же достойно.

Я уже знаю более или менее всех здесь и не могу пройтись по улице, чтобы не встретить человека, которого знаю по имени. Подумай, как это весело. Еще и поэтому я спешу уехать. Теперь предстоит только преодолеть сопротивление Мальтицев, которые невесть почему вообразили, будто я приехал сюда с намерением провести рядом с ними несколько недель! Как бы не так! Что до меня, я понял, что мог бы увезти их в Лейпциг, где только что открылась ярмарка, а оттуда по железной дороге в Дрезден. Это и их желание тоже. Но сомнения всякого рода, терзающие беднягу Мальтица, не позволяют этим планам осуществиться. 30 сентября состоится какая-то годовщина, удерживающая его в Веймаре, — и ты понимаешь, конечно, что я ничуть не расположен дожидаться его… Впрочем, что тебе сказать? Я не настолько наслаждаюсь их обществом, чтобы приговорить себя к скуке из любви к ним. Добрая Клотильда по-прежнему настолько же резка и неуживчива со всем миром, насколько обожает своего мужа. Однако если обожание мешает мне, когда я являюсь его предметом, то оно глубоко досаждает мне, когда я являюсь всего лишь свидетелем его. Что касается до Мальтица, скучная жизнь, без круга общения, перевозбудила его нервы до крайней степени и он, при всей его доброте, порою бывает взбалмошным, как болезненный ребенок.

Тютчевой Эрн. Ф., 15/27 сентября 1841 *

66. Эрн. Ф. ТЮТЧЕВОЙ 15/27 сентября 1841 г. Дрезден

Dresde. Ce 27 septembre