Том 3

Существованье мне постыло
И ненавистен белый свет.
Ах, без нее мне жизни нет,—
Пускай меня возьмет могила!
Мне выпустили кровь из жил,
Закрыли небо в ярких звездах,
В Валенсию забрали воздух,
Которым я дышал и жил.
Меня всего лишили разом,—
Сиянья зорь и света дня.
Ее забрали у меня,
А с нею — сердце, душу, разум.
Фульхенсия! Ужель навек
Я твоего лишился лика?
Я сирота, я горемыка,
Я самый жалкий человек!
Сегодня я — не я. Бесплодней
Пустыни стала жизнь, поверь!
Бесплотней тени я теперь.

Тристан

Сегодня разве?

Дон Хуан

Да, сегодня.

Тристан

Фульхенсии тут нет, поди,
Уж месяц целый!

Дон Хуан

Для разлуки
Что день, что год — все те же муки,
Все та же боль горит в груди.
Меня терзает рана эта
Сегодня так же, как вчера,
Все так же скучны вечера,
Все так же я не вижу света.
Я долго тихо жил в глуши,
Там уплатил покою дань я
И не предвидел, что страданья
Нарушат мир моей души.
Ну что мне в этой Саламанке?
Здесь я увидел божество
И тотчас потерял его.
Я мертв!

Тристан

На, выпей валерьянки!

Дон Хуан

Что делать мне?

Тристан

Забыть о ней,
О том, что между вами было.
Она давно тебя забыла.

Дон Хуан

Я с каждым днем люблю сильней,—
Амур ведь слеп.

Тристан

Но я-то зрячий!
У брата своего она
В особняке жила одна.
Брат, малый ветреный, горячий,
Все ночи проводил в гульбе.
Решили родичи: отсюда,
Покуда не дошло до худа,
Забрать Фульхенсию к себе.
И то сказать: когда девица
Одна печалится впотьмах,
То каждый юный вертопрах
Считает долгом к ней подбиться.
Как широка его рука,
На ветер денежки кидая,
Что у папаши скупердяя
Украдены из сундука!
А сам старик о разоренье
Уже не думает: влюблен
В такую же красотку он…
Так вот, мой друг: до одуренья
Там резались в очко хлюсты,
На холостяцких вечеринках
Сходились в пьяных поединках,
Горланили до хрипоты…
Там были частые пирушки,
Когда весь дом ходил вверх дном
И хохотали за столом
Отъявленные потаскушки.
Хотя Фульхенсия скромна
И, без сомненья, недотрога,
Но я могу поклясться — бога
В тот час не помнила она.
Нет, привлекали богомолку
Разгул подвыпивших гостей,
Порывы огненных страстей,
И вот она смотрела в щелку
На то, что видеть ей нельзя,
Что для нее страшней отравы.
Как видно, родственники правы,
Ее отсюда увезя,
Из этой нашей Саламанки,
Где брат, кутящий на пиру,
Не может защитить сестру,
Она же служит для приманки
Веселых холостых повес,—
Влечет их юная красотка.
И вот за ней явилась тетка…
В бутылку брат ее полез,
Хотел он отстоять сестрицу,
Пытался спорить, — ничего
Не вышло.

Дон Хуан

Боже! Для чего
Живу я? Лучше не родиться…

Тристан

Старуха от такого зла…

Дон Хуан