Том 1 (XI-XII века)

Володимеръ же поимъ цесарицю, и Настаса, и попы корсуньскыя, мощи святаго Климента[463] и Фива, ученика его, и поима сьсуды церковныя, иконы на благословенье себе. Постави же церковь святаго Иоана Предтечю в Корсуне на горе, иже ссыпаще среде града, крадуще приспу, и яже и церкви стоить и до сего дни. Взяша же, идя, медяне 2 капищи, и 4 коне медяны, иже и ныне стоять за святою Богородицею, яко иже неведуще мнять я мраморяны суща. Вдасть же за вено Корсунь грекомъ цесарице деля, а самъ прииде Кыеву. И яко приде, повеле кумиры испроврещи, овы исещи, а другыя огньви предати. Перуна же повеле привязати кь коневи хвосту и влещи с горы по Боричеву на Ручай, и 12 мужа пристави бити жезлиемь. Се же не яко древу чюющю, но на поругание бесу, иже прильщаше симъ образомъ человекы, да возместье прииметь от человекъ. «Велий еси, Господи, чюдная дела твоя!»[464] Вчера чьстимь от человекъ, а днесь поругаем. И влекому же ему по Ручаеви кь Днепру, плакахуся его невернии людье, еще бо не бяху прияли кресщения. И привлекше, и вринуша ̀и въ Днепръ. И пристави Володимеръ, рекъ: «Аще кде пристанеть, вы-то отревайте его от берега, доньдеже порогы проидеть, тогда охабитеся его», Они же повеленое створиша. Яко пустиша ѝ, и проиде сквозе порогы, изверже ѝ ветръ на рень, яже и до сего дни словет Перуня рень. По сем же Володимиръ посла послы своя по всему граду, глаголя: «Аще не обрящеться кто заутра на реце, богатъ ли, убогь, или нищь, или работенъ — противникъ мне да будеть». И се слышавше, людье с радостью идяху, радующеся и глаголаху: «Аще бы се не добро было, не бы сего князь и бояри прияли». Наутрея же изииде Володимеръ с попы цесарицины и корсуньскыми на Днепръ, и снидеся бе-щисла людий,[465] И влезоша вь воду и стояху ови до шее, а другии до персий, младеи же по перси от берега, друзии же младенци держаще, свершении же бродяху, попове же, стояще, молитвы творяху. И бяше видити: радость велика на небеси и на земли, толико душь спасаемых, а дьяволъ стенаше, глаголя: «Увы мне, яко отсюду прогонимь есмь! Зде бо мнехъ жилище имети, яко сде не суть учения апостолскаа, ни суть ведуще Бога, но веселяхуся о службе ихъ, еже служаху мне. И се уже побежаемь есмь от невегласа сего, а не от апостолъ и мученикъ, и ни имамъ уже царствовать во странах сихъ». Крестившим же ся людемь, идоша когождо в домы своя. Володимеръ же радъ бывъ, яко позна Бога самъ и людие его, и възревъ на небо и рече: «Боже великый, створивый небо и землю! Призри на новыя люди своя, вдай же имъ, Господи, уведити тебе, истеньнаго Бога, якоже увидиша страны крестьяньскыя, и утверди у нихъ веру правую и несъвратну, мне помози, Господи, на супротивнаго врага, да, надеюся на тя и на твою державу, побежаю козни его». И се рекъ, повеле рубити церькви и поставляти по местомъ, идеже стояше кумиры. И постави церковь святаго Василья на холме, идеже стояше кумири — Перунъ и прочии, идеже требы творяху князь и людье. И нача ставити по градомъ церкви и попы, и людие на кресщение приводити по всемъ градом и селомъ, И, пославъ, нача поимати у нарочитой чади дети, и даяти на учение книжное. А матери же чадъ своихъ плакахуся по нихъ, и еще бо ся бяху не утвердиле верою, но акы по мерьтвеце плакахуся.