Отьць же нашь Феодосий, аще и старейшиньство приимъ, не измени съмерения своего правила, на памяти Господа имея, рекъша: «Иже аще кто въ васъ хощеть быти старей, буди всехъ убо мьний и всемъ слуга».[945] Темь же съмеряшеся, мьний всехъ ся творя и всемъ служа, и собою образъ вьсемъ дая, и на дело преже всехъ исходя и въ чину святыя литургия. И оттоле цвьтяше и мъножашеся место то правьдника молитвою. «Правьдьникъ бо, — рече, — яко и фуникъсъ процвьтеть и яко и кедръ, иже въ Ливане, умножиться».[946] Умножаху бо ся оттоле братия и цвьтяше место то добрыими нравы и молитвами ихъ и инеми благочьствивыими нравы. И многымъ отъ вельможь приходити къ нему благословления ради, и от имений своихъ малу некаку часть подающи имъ. Преподобьный же отьць нашь, иже поистине земльный ангелъ и небесный человекъ, Феодосий видя место скьрбьно суще и тесно и еще же и скудно при всемь, и братии мъножащися, цьркви же мале сущи на съвъкупление имъ, и николиже въпаде о томь въ печаль, ни поскърбе о томь, нъ по вся дьни братию всю утешая, учаше и никакоже попечися о плътьнемь, но Господень гласъ въспоминаше, имъ глаголя: «Не пьцетеся, чьто пиемъ, или что емъ, или въ что облечемъся: весть бо отьць вашь небесьный, яко требуеть вься си, обаче ищете цесарьства небеснаго и си вься приложаться вамъ». Блаженый же сице помышляше, Богь же все на потребу нескудьно подаваше ему.
Тъгда бо сий великий Феодосий обретъ место чисто, недалече от печеры суще, и разумевъ, яко довъльно есть на възгражение манастыря, и разбогатевъ
По сихъ же посла единого отъ братия въ Костянтинь градъ къ Ефрему скопьцю, да вьсь уставъ Студийскааго манастыря,[947] испьсавъ, присълеть ему. Онъ же преподобьнааго отьца нашего повеленая ту абие и створи. и всь уставъ манастырьскый испьсавъ, и посъла къ блаженому отьцю нашему Феодосию. И его же приимъ отьць нашь Феодосий, повеле почисти предъ братию, и оттоле начатъ въ своемь манастыри вся строити по уставу манастыря Студийскааго, якоже и доныне есть, ученикомъ его сице съврьшаемъмъ. Вьсякому же хотящю быти чьрноризьну и приходящему къ нему, не отревааше ни убога, ни богата, нъ вся приимаше съ всякымь усьрдиемь, бе бо и самъ въ искушении томь былъ, якоже и выше речеся: егда бо приде отъ града своего, хотя быти мнихъ, якоже обьходящю тому вься манастыря, не рачахуть бо того прияти — Богу тако сътворьшю на искушение ему. Се бо си въспоминая благый, какова скьрбь бываеть человеку, тъгда хотящюуму острещися, и сего ради вся съ радостию приходящая приимаше. Нъ не ту абие постригаше его, нъ повелеваше ему въ своей одежи ходити, дондеже извыкняше всь устрой манастырьскый, таче по сихъ облечашети и́ въ мьнишьскую одежю и тако пакы въ всехъ служьбахъ искушашети и́, ти тъгда остригы, и оболочашети и́ въ мантию, дондеже пакы будяше чьрньць искусьнъ житиемь чистъмь си, ти тъгда сподобяшети и́ прияти святую скиму.
По вься же дьни святыихъ мясопущь[948] святый отьць нашь Феодосий отхожаше въ святую свою пещеру, идеже и чьстьное тело его положено бысть. Ту же затворяшеся единъ до Врьбьныя неделя,[949] и въ пятъкъ тоя неделя, въ годъ вечерьняя, прихожааше къ братии и, ставъ въ двьрьхъ цьркъвьныихъ, учааше вься и утешая, подвига ради и