Толпа

— Пап, я что-то не слышу мальчиков, — говорит Клемми, вылезая из пижамных штанов и ощупывая кровать в поисках одежды, которая, она знает, будет лежать точно там, где оставил ее Джек.

— Точно! Ты права, Клем, — уверен, они снова заснули, — говорит Джек, беря расческу. — Как насчет караоке?

Клемми хихикает и кивает; у двери Клод вопросительно смотрит на них. Они втроем поднимаются наверх к мальчикам. Джек несет темно-красный караоке-центр, чтобы включить его на полную громкость у них в комнате. Джек притворяется, что не замечает Элизабет с кофе и ноутбуком, молча проскальзывающую в свой новый кабинет.

Ровно в восемь отец Джека сигналит из машины, и трое детей вместе с собакой вываливаются из дверей — Чарли на ходу жует тост. Дедушка отвезет их в школу.

После суматохи раннего утра дом всегда кажется опустевшим. Джек загружает посудомоечную машину и вытирает стол, пытаясь вспомнить, взяла ли Клемми угощение для Клода. И тут его телефон пищит. В последнее время Джек так часто слышит сигнал, с которым приходят уведомления о пожертвованиях, что сразу понимает: кто-то сделал пожертвование на их краудфандинговой странице. Попивая кофе, он открывает приложение. Сначала ему кажется, что пожертвовали пять сотен фунтов — это второй по величине взнос, и общая сумма теперь превышает их изначальную цель в десять тысяч. Он вглядывается в экран, захлебывается кофе, трет глаза и смотрит снова. Нет-нет, это какая-то ошибка! Отдышавшись, он снова хватает телефон. Они все еще там. Все еще, черт побери, там. Анонимное пожертвование не на пятьсот фунтов, а на пятьдесят тысяч, и Джек знает только одну семью, у которой есть такие деньги.

Впервые вопрос «Все в порядке?» задает Элизабет, а не Джек. Они идут через продуваемое всеми ветрами кладбище в город, в суд. Джек сует руки глубоко в карманы толстого пальто и надвигает шапку на уши — признак того, что он не желает не только говорить, но и слушать. Они идут в молчании, которого так ждала Элизабет и так боялся Джек. Как и в предыдущие два дня, они слышат демонстрантов задолго до того, как подходят к зданию суда. Когда они проходят мимо площади с военным мемориалом и скудно украшенной рождественской елкой, приунывшей после вчерашнего дождя, Элизабет подхватывает Джека под руку — на случай, если встретится кто-нибудь знакомый. Джек решил не говорить Элизабет о пожертвовании — не сейчас. Это ее только отвлечет и рассердит. Вероятно, поэтому Эш и решил перевести деньги за день до того, как Элизабет будет выступать свидетелем защиты. Он знал, что эта выходка ее взбеленит и она не сможет сдержать свою злость, выступая как свидетель. Джек считал Эша отъявленным эгоистом и высокомерным нахалом, но он и предположить не мог, что тот способен так расчетливо манипулировать людьми. Бледно-серое здание суда появляется перед ними, и Джек думает: сможет ли он улучить минуту наедине с Бет, чтобы спросить, насколько законно пожертвование Эша посреди судебного процесса. Но обычно Элизабет и Бет по утрам неразлучны — обсуждают планы на день, разбираются с возникшими в последнюю минуту вопросами. Вряд ли у Джека будет возможность поговорить с Бет, не вызвав подозрений Элизабет. Он не знает, что делать — разве что удалить приложение и закрыть сбор пожертвований, что он и сделал еще до выхода из дома. С помощью охранников они пробираются сквозь толпу и в холле видят Бет. Элизабет отпускает руку Джека и хватается за свою подругу.

— Доброе утро, Бет! Ты видела мое сообщение?

Они начинают разговаривать, направляясь к комнате ожидания. Джек хочет сказать им, что прогуляется к автомату за кофе, но вдруг замечает, как на другом конце холла в мужской туалет заходит Эш. Такую возможность упустить нельзя. Джек говорит, что пойдет в туалет, а потом придет в комнату ожидания. Элизабет слегка кивает, не отводя глаз от Бет.

Вдоль стены три писсуара. Эш стоит у крайнего правого, он не поднимает головы, когда входит Джек, и Джек решает встать у раковин и подождать, пока Эш закончит. Джек понятия не имеет, что говорить, и просто представляет себе, как ударит Эша в челюсть. Оно явно того не стоит, да и Джек никогда в жизни никого не бил. У него, наверное, ничего и не получится.

Повернувшись, Эш видит Джека и замирает от неожиданности. Они смотрят друг на друга. Эш выглядит помятым. Морщины вокруг глаз, скулы торчат, щеки ввалились. Джек чувствует, что и Эш разглядывает его — так же, осторожно и скорее с любопытством, чем со злостью. В эти секунды Джеку кажется, что они могут с одинаковой легкостью и распахнуть друг другу объятия, и пересчитать зубы. Но затем он вспоминает о провокации — огромное пожертвование, да еще в такое время! Думает о Клемми, и кулаки сжимаются сами собой.

— Зачем ты это сделал?!

Эш ничего не отвечает, а лишь продолжает смотреть на Джека.

— Ты что, думаешь, деньги смогут все это остановить? — Джек чувствует, как его рот кривится в усмешке. — Думаешь, мы только этого от вас хотим? Ты, чертов капиталист, считаешь, что деньги решают все?