Элизабет дико озирается по сторонам. Все уставились на нее, кроме Джека, закрывшего лицо руками. Он не может смотреть, как адвокат, не получая никаких комментариев от судьи, изумленного не меньше остальных, с довольной улыбкой подходит к Элизабет и спрашивает:
— Скажите, миссис Чемберлен, вы последовали совету доктора Паркера? Вы консультировались с другими врачами по поводу этого жизненно важного решения?
Мысли Элизабет мечутся у нее в голове.
— Вы консультировались с другими врачами, миссис Чемберлен?
— Нет, не консультировалась, но я…
— Однако в том же году вы водили сына к трем разным специалистам по поводу легкого кожного заболевания. Верно?
Элизабет хмуро смотрит на него. Обращенные к ней взгляды публики больше не кажутся дружелюбными.
— Еще один вопрос, миссис Чемберлен.
— Да.
— Вы решили не вакцинировать свою дочь, не так ли, миссис Чемберлен?
Она чувствует себя голой, разоблаченной, и эти глаза… Господи, все на нее смотрят. Она и не знала, что взгляды могут быть как голодные рты; они словно кусают и грызут ее.
— Прошу, миссис Чемберлен, ответьте на вопрос.
— Да.
— Вы решили не вакцинировать дочь по той же самой причине, по которой мои клиенты решили не вакцинировать свою. Потому что вы боялись — как боялись и мои клиенты. И вы сделали для своей дочери
На этот раз никто не слышит ответа Элизабет, потому что все кричат: кто на судью, кто на Элизабет, кто на адвоката, — а кто-то переживает маленький личный кризис, пытаясь осознать то, что произошло. Пристав поднимает руки, тщетно призывая к тишине.
Инстинктивно, как животное с уже перерезанным горлом, которое совершает последнюю, тщетную попытку спастись, Элизабет поворачивается к Джеку и Бет. Но Бет смотрит прямо перед собой, ее лицо застыло от удивления. Рядом с ней бесформенной грудой сидит Джек, спрятав лицо в ладонях. Элизабет поворачивается в другую сторону и видит… Она видит Брай. Брай поднялась со своего места, по ее лицу катятся слезы. Она не сводит глаз с Элизабет, но ее взгляд полон нежности. Элизабет понимает, что ей во что бы то ни стало нужно добраться к Брай — она будет в безопасности только рядом со своей подругой. Но тут пристав говорит, что она и Джек должны пройти в комнату ожидания. Элизабет не двигается, тогда он берет ее за предплечье, и все, что Элизабет может сделать, — это выкрикнуть имя Брай, пока ее уводят.
23 декабря 2019 года
Из окна кухни маленького коттеджа Эш наблюдает, как Брай и Альба собирают плющ для рождественских венков. Альба хочет сделать такой каждому, кого знает, включая соседскую собаку. Плющ здесь повсюду: оплетает щупальцами сарай, душит засохшую яблоню. Эш делает глоток кофе, через окно показывает Альбе два больших пальца, а затем включает вай-фай и садится за кухонный стол проверить почту, впервые за неделю. Когда суд закончился, они с Брай посоветовались и решили отключить вай-фай и телефон до тех пор, пока все не уляжется. Это оказалось проще, чем он думал. Жизнь стала гораздо спокойнее, и у него появилось больше времени, чтобы сосредоточиться на единственно важном: на семье. Мир за стенами коттеджа стал вызывать у него очень противоречивые чувства. Он почувствовал облегчение, когда они смогли вырваться из Фарли и через онлайн-агентство арендовали коттедж на девичью фамилию Брай, заплатив вперед. Пресса сюда не доберется, а вот Сейнтс-роуд, если верить Роу, которая изредка завозит им почту, до сих пор кишит журналистами.
Несколько минут уходит на то, чтобы удалить спам, отметить несколько писем, связанных с работой, и прикинуть, сколько посланий от прессы и друзей у него хватит сил прочесть. Он просматривает пару сообщений от старых приятелей из Лондона. Поразительно, сколько народу вылезло на свет словно мокрицы из-под камня, как только они с Брай — по крайней мере, юридически, — оказались оправданы. Конечно, пока газеты клеймили их как угрозу для детей, все молчали. Эш, не отвечая, удаляет приторные, вызывающие тошноту письма.
Открывает письмо от Розалин, адресованное им обоим. Оно больше напоминает открытку.
Думаю обо всех вас. Надеюсь, что теперь, когда болезненные события почти позади, вы сможете подумать о будущем. Здесь холодно, но все еще солнечно — обязательно приезжайте, зимой холмы просто чудесны. Люблю вас.
Затем наступает очередь письма, которое Эд отправил им шесть дней назад: «Окончание представительства в суде».