Толпа

— Неважно, было вам страшно или нет, миссис Коли. Поступали ли вы ответственно, пытались ли снизить серьезный риск, которому подвергали мою дочь? Да или нет?

Сейчас Брай готова сделать все что угодно, лишь бы Элизабет остановилась. Она бы спрыгнула с крыши, если бы на этом все закончилось.

— Нет.

Элизабет позволяет короткому слову разнестись по залу суда. Ей не нужно подчеркивать, что бездействие тоже может считаться неосторожностью. Она подходит ближе, смотрит на Брай, и в этот момент все рушится. Брай на мгновение видит, как тьма заволакивает глаза Элизабет. Она узнает этот взгляд: Элизабет разочарована. Она разочарована, что Брай по какой-то причине не смогла дать ей желаемого. Месть, которой она добивалась с одержимостью бешеной собаки, свершилась. И вот перед ней поверженная и дрожащая Брай, а ничего не изменилось. Ее дочь по-прежнему слепа.

— Вопросов больше нет, ваша честь.

13 декабря 2019 года

Джек одевается в суд. Клемми, тихо напевая, чистит зубы в ванной напротив, под присмотром Клода. Пес улегся в холле, положив голову на передние лапы, и шевелит бровями, следя за каждым ее движением. Джек застегивает белую рубашку и кладет галстук в голубую крапинку в карман брюк, чтобы надеть его позже. Пока Элизабет готовится к очередному дню в суде, само собой сложилось так, что будить детей и собирать их в школу стало обязанностью Джека. Он не возражает, скорее наоборот: помогать Клемми натягивать колготки или слушать, как Макс повторяет жуткие факты о жизни в Древнем Риме, — эти моменты стали краткими проблесками солнечного света среди хмурых дней. Элизабет, конечно, уже внизу. Слышно, как она ходит по кухне, ставит чайник, разгружает посудомоечную машину. Из-за этих домашних звуков она внезапно кажется одинокой и ранимой. В зале суда никто бы и не подумал, что Элизабет может быть такой. К половине восьмого утра она обычно уже репетирует выступление в суде, ее голос слышен даже наверху. Элизабет останавливается и начинает заново, если запинается на каком-то слове или выбирает неверный тон. Но сегодня первый день защиты, она не может репетировать, потому что еще не знает, что ей придется говорить.

Вчера вечером Джек ел спагетти на диване в гостиной, перед ним мерцал телевизор, но Джек его не смотрел. Вошла Элизабет, села рядом на подлокотник. Она привыкла, как только дети улягутся спать, листать соцсети и читать комментарии в свою поддержку. Джек примерно час проводит перед телевизором, чтобы, как выражается Элизабет, перезагрузиться, так что было очень непривычно, когда прошлым вечером она пришла к нему.

— Все в порядке? — спросил он и взял пульт, решив, что она хочет попросить его убавить звук.

Но Элизабет не смотрела на него, она глядела куда-то вдаль.

— Как ты думаешь, почему они вызвали в свидетели только меня?

Кажется, она впервые поинтересовалась его мнением. Джека это удивило. Но он думал о том же, о чем и Элизабет.

— Я подумал, может, им не нужна драка, и они хотят, чтобы все уже закончилось. Тогда они смогут понять, как жить дальше.

Джек произносит эти слова и чувствует укол горькой правды, словно наконец нашел название для постоянной ноющей боли в животе. Но он тут же подавляет это чувство. Сейчас не время думать о себе.

— И я так думала, — говорит Элизабет. — Может, адвокат убедил Эша, что у них нет защиты.

Но когда она вернулась на кухню к своему ноутбуку, Джек вдруг подумал, что они оба заблуждаются. Он что-то подозревал, не находил себе места. С тех пор как они узнали, что Элизабет — единственный свидетель защиты, вокруг будто установилась та гнетущая тишина, которая в фильмах предшествует сценам насилия. Но даже если бы Джек и мог что-то сделать, теперь уже было поздно. Так что он просто сидел, уставившись в телевизор, и ждал, пока не придет время ложиться спать.

Клемми в ванной перестает напевать и сплевывает в раковину, Клод немедленно поднимается и идет к ней, чтобы проводить обратно в спальню. Там Джек уже приготовил джинсы и розовый джемпер, который Клемми хочет надеть сегодня. Клемми и Клод становятся классной командой, их уверенность друг в друге растет с каждым днем. Вчера за завтраком Клемми сделала тост, пока Клод сидел рядом, и вдвоем они спускались по лестнице так, будто это самая простая вещь в мире. Сложно поверить, что еще пару недель назад Джек должен был нести Клемми на руках всякий раз, когда ей нужно было подняться или спуститься по лестнице. Джек поглаживает спину Клода, его шерсть на ощупь такая гладкая. Клод осторожно сопровождает Клемми в спальню, убеждается, что она достаточно близко, чтобы коснуться кровати и сориентироваться в комнате, и только потом ложится на ковер. Поймав взгляд Джека, он пару раз метет хвостом по полу, сообщая, что хорошо поработал. После того как у них появился Клод, Джек наконец понял, почему отчаявшиеся люди заводят собак. Их любовь такая чистая, такая надежная и так непохожа на человеческую.