Толпа

— Я согласна, если ты согласен, — говорит она. Эш напоминает себе, что через несколько минут его жена поднимется на свидетельскую трибуну и будет отвечать на вопросы женщины, которую не один десяток лет называла лучшей подругой. Женщины, которая сейчас сделает все возможное, чтобы уничтожить Брай.

Ради Брай он должен оставаться спокойным и решительным, но он не улыбается, когда кивает Эду и говорит:

— Ладно, похоже, у нас нет выбора. Мы вынуждены положиться на тебя.

Судья Бауэр снимает очки, пристально смотрит на Брай и мягко, будто волнуясь за нее, говорит:

— Миссис Коли, прошу подойти и занять место свидетеля.

При звуке своего имени Брай бросает в жар. Рука Эша падает с ее колена, когда она заставляет себя подняться. Как советовал Эд, она идет, не отрывая глаз от свидетельской трибуны. Она произносит слова клятвы тихо, но не дрожит и смотрит прямо на свою самую давнюю и дорогую подругу, которая выглядит сейчас такой уверенной. На минуту весь зал замирает. Ни шарканья, ни кашля публики, и даже журналисты перестают стучать по клавиатуре, когда две женщины оказываются лицом к лицу. Элизабет выглядит как всегда — ухоженные светлые волосы, худое лицо, быстрые голубые глаза… Но Брай кажется, что перед ней манекен. Взгляд Элизабет пристальный и тяжелый, и Брай сразу понимает, что их разделяет целый мир, и знает — тверже, чем что-либо на свете, — что эта женщина, которая утешала ее, любила и так ценила их дружбу, теперь ее презирает.

Но затем Элизабет делает нечто неожиданное, что сбивает Брай с толку гораздо сильнее, чем ледяная холодность. Она улыбается. Элизабет улыбается и говорит так тихо, что только Брай ее слышит:

— Хай, Брай.

Брай хватается за перила, чтобы устоять на ногах. Вот он, проблеск прежней Элизабет — изменившийся, да, но это все тот же голос, который она слышала каждый день всю свою взрослую жизнь. А вот ее глаза… Глаза Элизабет все еще полны гнева. Брай знает, что, несмотря на улыбку и мягкий голос, этот манекен — не ее подруга, а опасное создание, твердо намеренное сбить Брай с толку, заставить ее выглядеть неуравновешенной, способной намеренно причинить вред ребенку.

Брай крепче хватается за трибуну, кивает Элизабет, чтобы показать, что она готова, и улыбка, как подстреленная на взлете птица, опадает с лица Элизабет.

— Миссис Коли, не могли бы вы своими словами рассказать суду, почему вы решили не вакцинировать дочь?

Брай открывает рот, и пламя, рвущееся из груди, будто опаляет ей горло. Слова приходят и причиняют боль. Однако есть нечто очищающее в том, чтобы наконец поведать миру — новому миру, который считает ее тупой, беспечной и безрассудной, — правду: ей было страшно.

— У моего старшего брата тяжелая форма аутизма, он не говорит. Уже тридцать лет он живет в интернате. Всю жизнь мне твердили, что аутизм брата — прямое следствие прививки от кори, которую ему сделали в детстве. В моей семье есть и другие болезни — болезнь Крона, астма, — и я выросла, веря, что это тоже последствия прививок. Отказ вакцинировать мою дочь, по сути, даже не обсуждался: я просто знала, что не могу пойти на этот риск. Так же, как мы не позволили бы ей играть с ножами, я не позволила бы ее вакцинировать.

Элизабет смотрит на Брай невидящими глазами, как будто ее объяснение настолько скучно, что она едва не засыпает.

— Кто «твердил» вам в детстве, что вакцина — это риск?

— В основном, мама. Она считала, и до сих пор считает, что от вакцин гораздо больше вреда, чем пользы.

— Вы считаете себя ответственным родителем, миссис Коли?

— Я не идеальна, я могу быть неорганизованной…

— Я не спрашиваю, насколько вы неорганизованны, я спрашиваю, считаете ли вы себя ответственным родителем. Да или нет?

— Да.

— И когда вы повзрослели и стали ответственным родителем, вам не пришло в голову самой изучить вопрос, разобраться в теме вакцинации?

Краем глаза Брай видит, как Эд делает пометку в пустом блокноте.

— Мой муж, Эш, хотел…

Брай смотрит на Эша, который неподвижно смотрит на нее, даже не моргает.

— Еще раз, мой вопрос не об этом. Я не спрашивала вас о мистере Коли, я спрашивала о вас лично. Вы сами изучали вопрос о безопасности и эффективности вакцин, будучи взрослым и ответственным родителем?

— Ты же знаешь, что нет.

Судья Бауэр поворачивается к Брай и говорит с ноткой предостережения в голосе:

— Прошу вас во время ответов обращаться к суду, миссис Коли.

Брай прочищает горло, кивает судье Бауэру в качестве извинения и, глядя вдаль, поверх присутствующих, говорит:

— Нет, я не изучала этот вопрос.

— Вы знаете, сколько авторитетных научных исследований за последние двадцать лет подтвердили — или хотя бы предположили — наличие связи между КПК и аутизмом?

Брай качает головой.

— Нет? Разумеется, нет, ведь вы не изучали этот вопрос. Ответ — ни одного. Ни одного авторитетного научного исследования из сотен опубликованных за последние двадцать лет, которое выявило бы хотя бы намек на такую связь.