Только ты и я

– Наши отношения были ошибкой, – нанес еще один удар Стивен. Теперь он возвышался над ней, словно великан; его тень упала на нее, и она съежилась, словно от невыносимой боли. Съежилась и отпрянула… Одна ее нога запуталась в траве, поехала назад, но Стивен успел схватить ее за руку.

– Осторожнее! Ты свалишься! – воскликнул он и потянул на себя, пытаясь заставить ее вернуться на безопасное место.

Венди машинально шагнула вперед и остановилась. Глаза у нее покраснели и распухли, лицо было мокрым от слез, а на щеке появилась ямочка, когда она прикусила ее изнутри. Стивен смотрел на нее и думал о том, что девушка, которая ему так нравилась, исчезла. Его «дорогой Джейн» больше не было, а значит, ему здесь тоже нечего делать.

– И кроме того, – добавил он, выпуская ее руку, – в конце этого семестра я все равно уезжаю.

– Что!?

– Я уезжаю в Нью-Йорк, в другую школу. А до тех пор… постарайся не забывать, что я – твой преподаватель.

– Но, Стивен…

– Мистер Хардинг. Для тебя – мистер Хардинг. Запомни это хорошенько.

Это были последние слова, которые он ей сказал. И в ее гибели он совершенно не виноват. Ведь он же удержал ее, когда она чуть не свалилась с обрыва. То, что произошло потом, не может иметь к нему никакого отношения. Это был просто несчастный случай, который никто не мог предусмотреть. Только глупец или человек крайне предвзятый может взваливать на него ответственность за ее поступки.

Но ее поступки и все ее поведение в тот день заставили его измениться. Вернувшись к себе на квартиру, Стивен поклялся себе, что больше не допустит ничего подобного. Он даже позвонил Слоан и отменил сегодняшнюю встречу, потом принял душ и провел остаток вечера наедине с бутылкой бурбона. До конца семестра он старался держаться как можно дальше от девушек типа Венди, сосредоточившись исключительно на своей карьере. Если он и встречался с кем-то, то только с женщинами, с которыми его знакомили друзья или с которыми он сам знакомился в барах или на выставках, однако эти отношения долго не длились. Это продолжалось до тех пор, пока, год спустя, уже в Нью-Йорке, в его классе не появилась Т. – девочка с густой черной челкой, падавшей на большие ярко-синие глаза, которые, казалось, умоляли о любви.

И все началось сначала.

Он мог бы рассказать об этом Элли. В воображении Стивен представлял, как он найдет ее где-нибудь под кроватью и за волосы отволочет ее – визжащую и брыкающуюся – в гостиную, привяжет к креслу и заставит выслушать себя. О, он сумеет заставить ее поверить! Нужно отдать ей должное – распылить в комнатах духи с ванильно-жасминовым ароматом было хорошим ходом, но в итоге он ей все равно не помог. Она хотела свести его с ума, да не вышло. Не на такого напала.

Громкое урчание в животе прервало ход его мыслей. Машинально потирая ладонью подвздошье, Стивен попытался припомнить, когда он ел в последний раз. Воспоминание возникло у него перед глазами, как фильм из чужой жизни. Вот они с Элли сидят вместе за столом, едят фаршированные баклажаны, запивают хорошим вином и обсуждают поездку в Италию, куда он обещал взять ее с собой. Она хорошо играет свою роль, улыбается мило и естественно, и говорит лживые слова, хотя прекрасно знает, что поездка не состоится.

Его желудок снова подал голос, и Стивен вынужден был обратиться к проблемам более насущным. Нужно поесть, решил он. Ему понадобятся силы, к тому же даже самую маленькую проблему следует решать сразу, чтобы впоследствии не отвлекаться на пустяки. Или, точнее, чтобы пустяки не отвлекали тебя.

Часы на ночном столике показывали начало четвертого утра. Это означало, что он ничего не ел уже почти сутки. Да, нужно перекусить, пока он не ослабел, решил Стивен, чувствуя, что мысли о еде пробудили еще более сильный голод. Теперь он не сможет ни о чем думать, пока не поест.

Ему не хотелось выходить из спальни, в которой он чувствовал себя в относительной безопасности, но другого выхода Стивен не видел. Крепко сжимая в руке нож, он отодвинул от двери стул и выглянул в коридор.

61

Стивен

Стоя на пороге спальни, Стивен напряженно прислушивался к тишине, ловя каждый звук, который мог бы выдать ему местонахождение Элли. Холодная вода освежила его, и теперь он не ощущал никаких последствий действия наркотика, который затуманивал мозг и путал мысли. Он был бодр и готов действовать. Внимание его чрезвычайно обострилось, и малейший шорох – и даже легчайшее движение воздуха – заставлял его настораживаться.

Все лампы, которые он включил несколько часов назад, по-прежнему горели. Казалось, в доме абсолютно ничего не изменилось, и на мгновение Стивена посетило иррациональное чувство, что никакой Элли здесь нет и что он остался совершенно один. Его взгляд, свободно блуждавший вдоль коридора и лестницы, ни на чем не останавливался, не цеплялся ни за один темный уголок, где мог бы спрятаться человек.