Только не он! или Как выжить в академии?

Терпение – не моя добродетель. И винить в этом, кроме себя самой, было некого.

Но если дома, в Виверне, я всегда находила, чем себя занять. Здесь, в академии, изнывала от тоски, ограниченная четырьмя стенами и одним маленьким, любящим вздремнуть, фамильяром.

Дарел все не появлялся. Алеена где-то пропадала и, я так подозреваю, не одна. А стоило мне выйти за дверь нашей комнаты, как натыкалась на ненавистные взгляды студентов и подозрительные – преподавателей.

Когда читать надоело, а от практических занятий по воздушной магии начало двоиться в глазах, я решила лечь спать. Но стоило начать расправлять постель, как открылась входная дверь.

– Ольн пропал, – прямо с порога заявила взволнованная Алеена.

– Как пропал? – захлопала я глазами. – Ты же говорила, у него сегодня занятия на кладбище. Вместе с Кливом, если не ошибаюсь.

– Так и есть. Мистер Стоун не смог к нему присоединиться, был занят с боевкой, и Ольн отправился один. Я понимаю, что ночь – это время некромантов. Но все равно переживаю.

– Думаешь, с ним что-то случилось?

– Не знаю, – она пожала плечами. – Но ввиду последних событий, как-то неспокойно.

– Надо сообщить Кливу…

– Я хотела, но его нет в кабинете, а где искать – понятия не имею.

Тяжело вздохнув, я подошла к окну и, вглядываясь в темные деревья, между которыми проходила тропинка к лазу, что вел за пределы академии, к кладбищу, прислонилась лбом к прохладному стеклу.

Внезапно лунный свет озарил худую фигуру маленького животного, приглядевшись к которой я узнала фамильяра Ольна. Кот – или то, что от него осталось – сидел на земле, под деревом, и пялился в наше окно.

Решив, что у меня галлюцинации, зажмурилась. Потом снова открыла глаза, но он никуда не делся.

– Алеена, подойди, – почему-то шепотом заговорила я. – Скажи, что мне не мерещится.

Подруга встала рядом и тоже пригляделась. Затем громко ахнула и прижала ладонь ко рту.

– Алекса, что это значит? – так же шёпотом спросила она. – Почему он здесь? Разве он может находиться вдалеке от хозяина?

– Похоже на то. Как думаешь, Ольн отправил его за нами?

– Больше некому. Ой, смотри машет нам костяной лапкой…

– Создатель, какой же он… страшный, – мы с подругой переглянулись, и я озвучила общую мысль. – Ну что, идем?

– Идем!

Сложнее всего было избежать патрулирующую коридоры замка стражу.

Если в женском крыле их находилось не очень много, то в холл просто так не попадешь. Нам пришлось проникнуть в пустой тренировочный зал, где я побывала сегодня днем – благо дверь была не заперта – и перелезть через знакомое окно в сад.

Котоскелет – как я мысленно его окрестила – будто знал, откуда мы появимся. Стоило спрыгнуть на землю, как очутился рядом и закрутился на месте, помахивая кончиком… ну пусть будет – хвоста. Затем бросился бежать, все время оглядываясь, идем ли мы следом.

Мы шли.

Алеена впереди. А я, держа в руке масляный фонарь, за ней. И всю дорогу с опаской озиралась по сторонам, думая о том, как глупо поступила, поторопившись и не оставив в комнате записку.

Случись что, кто забьет тревогу? Уж точно не мой ленивый поросенок, который даже хрюкнуть на прощание не соизволил. А если появится Дарел, откуда ему знать, куда я подевалась? Да и будет ли он меня искать?

Так много вопросов… и так мало ответов.

Когда впереди показались знакомые очертания кирпичной арки, мы с подругой ускорили шаг. Кладбище, как и в прошлый наш визит, встретило незваных гостей гробовым молчанием. Даже ветер, казалось, замер, боясь потревожить покой «местных жителей». А туманная дымка, будто стеганое одеяло, укрывала землю, оберегая их покой.

Котоскелет даже не подумал остановиться. Начал бегать между могил и склепов, пока не замер рядом с чудаковатой постройкой, больше напоминавшей миниатюрную часовню.

Его пустые глазницы уставились в самую душу. И казалось, имей он голос, мы бы услышали самый тоскливый вой в жизни. По телу пробежали мурашки, которые увеличились в два раза, стоило мне увидеть стоящий рядом со склепом потухший фонарь.

Ольн был здесь. Возможно, совсем недавно.

Подумав о том же, Алеена подошла ближе и заглянула в темный зёв.

– Лестница ведет вниз. Нужно спускаться.

Поежившись, я поставила фонарь на землю, укуталась поплотнее в накинутую на плечи шаль и встала за ее спиной.

– Ты первая.

– Нет ты, – шепотом возмутилась подруга. – Там темно, я боюсь.

– Я, так-то, тоже, – выдохнула я и взяла ее за руку. – Тогда вместе. Только тихо, не шуми.

Чем ниже мы спускались, тем сильнее нас окутывал тошнотворный запах сырости и темнота. Сердце замерло в груди, а дыхание сделалось прерывистым и еле слышным.

Преодолев последнюю ступень, мы с Алееной вошли в узкий коридор, где идти плечом к плечу не представлялось возможности. Я прошла вперед, а она, держа меня за плечо, следом. И так мы плелись, пока не услышали отдающийся от стен тихим эхом мужской голос.

Он показался мне смутно знакомым, но кому именно принадлежал, вспомнить не выходило. Желание дать о себе знать тоже не возникло. То ли дело в месте, где мы находились, то ли в доносившихся до нас словах.

– Давай, ложечку за маму. Ложечку за папу. А вот эту… за меня.