Только для нас

Тим легко подбрасывает меня бедрами, придерживая за талию, с каждым завершающим движением насаживая плотнее, до легкой, будоражащей боли, а Ванька без остановки и возможности затормозить целует шею, плечи сзади, скользит пальцами по груди, грубовато трогая соски, заставляет в итоге опереться себе на грудь, и теперь я смотрю вниз, туда, где наши с Тимом тела соединяются, где скользит его член, мокрый, напряженный… И это настолько дико, пошло, животно, а голос Ваньки, беспрестанно шепчущего мне в ухо, какая я нереальная, красивая, желанная, самая, самая, самая… Это все сводит с ума, это все безумно плохо, порочно, дико, но четыре руки на моем теле так правильны, так нужны сейчас, как и темные глаза Тима, внимательно наблюдающего за моим лицом, и жаркий шепот Ваньки, вызывающий мурашки по голой коже, и их горячие, обжигающие просто губы, и мерный, вечный, как сама природа, ритм наших сплетенных тел…

Это что-то запредельное.

Это невозможно вынести.

И я не выношу в итоге.

Просто отключаюсь в какой-то один момент, закрываю глаза, погружаюсь в происходящее с головой, словно в омут ныряю…

И умираю от продирающей тело волны невозможного, самого сладкого, самого порочного на свете удовольствия…

Я даже не помню, чем у нас все закончилось в этот раз, настолько выносит из этой вселенной.

Прихожу в себя уже в кровати, укрытая темным покрывалом, зажатая с двух сторон горячими твердыми телами своих любовников.

Сейчас это слово в голове звучит совершенно логично и без внутреннего царапания.

И это совсем не прогресс.

Это падение.

Глава 21. Ванька. Сейчас

Есть такая поговорка, что начальство нам нужно для того, чтоб жизнь не казалась сплошным светлым праздником.

Кабан, надо сказать, полностью под эту мудрость народную попадает.

Почему Кабан?

Потому что.

В городе все знают, почему, а если у пришлых возникает неожиданный и дурацкий интерес, мало у кого находится желание их просвещать, что не стоит задавать ненужных вопросов… Хотя… Любые вопросы можно задавать. Один раз. Это как грибы любые можно жрать. Тоже один раз.

Короче говоря, в числе особых умений Кабана значится потрясающее чувство момента. То есть, момент для разговора он выбирает всегда максимально неудобный для собеседника.

Я сижу в местном клоповнике, самого дурного толка, который не снесли с лица города только потому, что некоронованный король провинциального разлива имеет к этому месту необъяснимую слабость, и смотрю, как Кабан жрет шашлык. По-скотски, надо сказать, жрет.

Накалывает вилкой целый кусок, откусывает, макает опять в соус, опять откусывает, заливая красным скатерть и рубашку, чавкает, подцепляет толстыми волосатыми пальцами маринованный лук, отправляет в рот, запивает это дело водкой, хватая жирными от шашлыка руками за прозрачное стекло рюмки…

Я уже привык к его манерам, потому глубоко похрен, если честно. Отвратно, и отвратно. Мало ли, кто как жрет? Я и сам не принц голубых кровей, так что…

Просто сегодня меня привычная долгая прелюдия особенно бесит, потому что дома остались Тим и Ветка.

Верней, не так. Ветка наедине с Тимом. И одна только мысль о том, что конкретно они сейчас там делают, вдвоем, заполняет голову дурной, черной кровью, забивает глаза краснотой…

Я не собираюсь сейчас анализировать свои эмоции по этому поводу, не собираюсь даже задаваться вопросом, какого хера я вполне спокойно отдаю братишке Ветку в кровати, с наслаждением даже наблюдая, как он ее трахает, заводясь от этого вдвойне, и почему так невозможно оставлять их просто вдвоем…

Конечно, подумать об этом надо, потому как жопа же полная, но не конкретно в эту минуту.

Сейчас надо терпеливо дождаться, пока Кабан пожрет, и выслушать задание, которое он мне неминуемо подкинет.

Не просто же так вызвал с утра пораньше… Он и Тима хотел, но гребанные падаваны нашего босса не обнаружили братишку у себя в квартире, что вполне логично, учитывая как весело мы провели сегодняшнюю ночь втроем, ну и телефон, чисто случайно, до сих пор в отключке.

Я же, из двух зол: забирать Тима с собой на встречу с Кабаном и оставлять Ветку одну, без присмотра, или закрыть их вдвоем в квартире, скрипя зубами, выбрал второй вариант.

Он ее, конечно, может, и трахнет без меня, даже наверняка трахнет, сучара тихушный. Но глаз с нее зато не спустит. И не выпустит никуда до моего прихода. За это можно ручаться.

И, в принципе, если успокоиться и подумать немного, то зря я кипишую. Сейчас Кабан раздуплится, я вернусь обратно и, возможно, попаду в самый разгар веселья…

Об этом думается слаще и легче, но последствия так себе. Не уверен, что Кабан заценит мой стояк на совместной деловой встрече за завтраком…

Потому торможу с мыслями про Ветку и стоически дожидаюсь, пока босс не набьет свое здоровенное пузо.

Кстати, Кабаном его прозвали и не за отвратные манеры за столом. У этих зверюг есть еще масса неприятных черт характера, которые полностью скопировал мой нынешний начальник. Наш с Тимом начальник.

— Выпей, — подталкивает мне Кабан рюмаху, оставляя на стекле жирные отпечатки пальцев.

— Спасибо, за рулем, — спокойно отказываюсь я.