Только для нас

Короче, мы просто свалили оттуда, так и не взяв предлагаемое с таким усердием, и до утра методично нажирались в ближайшем клоповнике, мечтая тупо забыть о том, что было только что.

И не вспоминать то, что было у нас с Веткой.

И думать, почему ситуации одинаковые, а вот реакции разные.

Мы не разговаривали об этом, вообще, словно эта табуированная тема могла что-то натворить с нами, разрушить то немногое, что осталось…

— Пить хочешь, Вет? — Ванька усаживает Ветку на кресло-мешок, идет в кухонную зону, что-то там хозяйничает.

А я сажусь прямо на пол, на пушистый ковер, за который Ванька, помнится, в Турции отвалил дикие бабки, прямо перед грушей с устроившейся на ней Веткой.

У нее маленькие ступни с мелкими речными песчинками, уже подсохшими и золотистыми.

Пальчики залипательные, колечко на среднем… И цепочка белого металла на щиколотке…

Не могу удержаться, тянусь и беру ступню в ладонь. Начинаю бережно стряхивать золотистый песок с нежной кожи. Каждое прикосновение — открытая рана кайфа… Невозможно тормознуть…

Она подрагивает всякий раз, когда я слишком сильно нажимаю… И замирает, когда веду пальцами выше, по гладкой лодыжке к круглой коленке…

Ванька что-то там бормочет на кухне, звенит посудой, а я… Я дурной. Я схожу с ума.

Наклоняюсь и целую белую, нежную коленку.

Ветка слабо охает, вздрагивает, ладонь бессильно падает на макушку, словно оттолкнуть хочет и не может.

И меня сносит от ее реакции, такой чистой, такой естественной…

Хочу еще! Как наркоман, слишком долго бывший в завязке, не могу удержаться от соблазна.

Это слишком для меня, просто слишком все!

Весь этот день был одним сплошным безумием, отвалом башки полным!

Мы узнали о том, что Ветка в городе, только сегодня с утра, и с той самой минуты я не чувствую себя человеком.

Мы с Ванькой на пару превратились в двух диких волков, неистово и неотвратимо идущих по следу добычи.

Мы с ним отзеркалили друг друга, и я в очередной раз поражаюсь, насколько наша реакция на Ветку одинаковая.

Кабан говорил, что мы — полные противоположности и тем ценны. Дополняем друг друга, уравновешиваем.

Бешеный, веселый, опасный в своей распиздяйской лихости Ванька и смурной, молчаливый, по сто раз все взвешивающий я.

Он выделяет нас не просто так. Мы эффективны вместе именно потому, что очень разные.

Но он не знает, что есть одна вещь, от которой нам с Ванькой одинаково срывает башню. Один человек. Одна.

Ветка сидит, неловко пытаясь меня оттолкнуть, что-то, кажется, шепчет, но я не слышу больше.

Задумчиво облизываю губы, с восторгом хищника ощущая на них вкус ее кожи, и продолжаю целовать, скольжу раскрытым ртом по шелковистой гладкости, подрагивающей от моих прикосновений, выше и выше, чувствуя, как пальцы Ветки уже перестают отталкивать и вцепляются в волосы, ногти проезжаются по голове, притягивая ближе, словно принуждая продолжать.

Распахиваю не сопротивляющиеся бедра и жадно вдыхаю ее запах, самый лучший запах на свете: моей женщины. Нашей женщины. Нашей…

Ладони под ягодицы и, словно на блюде поданный десерт, она все ближе и ближе ко мне.

Уверен, что выгляжу в этот момент диким маньячиллой, зверюгой, дорвавшимся до крови.

Но плевать. На все плевать.

И на мат Ваньки, наконец-то обернувшегося от кухни и заценившего открывшуюся картину, тоже плевать…

Горю. Горю и не сгораю.
Вот просто уголь, просто тлен.
Но в тот же миг тебя сжираю
губами, взглядом, гулом вен.
Горю. Горю и только ветер
разносит пыль у твоих ног.
Но пальцы путь привычный метят,
смыкая прошлое в замок.
Горю. Но знаешь, мне не легче
и не свободней без тебя.
А время вообще не лечит,
тоскою душу теребя.

8.12.22

Глава 20. Ветка. Сейчас. Очень сейчас

Олег говорит, что у меня отличные коммуникативные навыки. Это он так красиво обзывает мое умение и без мыла в задницу влезть, и провести жесткие стресс-переговоры при необходимости.

И, вот честно, вообще никогда не жаловалась на отсутствие нужных слов в нужный момент…

Тем не менее, конкретно сейчас слов катастрофически не находится.

Собственно, и ситуация не располагает к разговорам.

Сложно вспомнить слова, когда тебя целуют… И не совсем в те губы, куда принято в приличном обществе.

Тим настолько легко преодолевает мое несуществующее сопротивление, настолько быстро и качественно выстраивает мой измученный организм в нужную ему позу, что я не успеваю даже подумать хотя бы: “Нет, нет, нет…”, и уж тем более это озвучить…

Да и бессмысленно все, и слова, и сопротивление.

Нет, конечно, я что-то шепчу, пока он ласково облизывает, а по-другому и не назовешь то, что он делает, мои ноги. Наверно, шепчу… Не уверена. Может, просто отключилась уже, и все происходит в моих горячечных безумных фантазиях…

Потому что это слишком сладко, чтоб быть реальным.