Только бы не

Скинув пиджак, Дмитрий остался в жилете и белой рубашке с галстуком. Вынул запонки, закатал рукава и направился в ванную.

— Я не заставляю тебя стать моей любовницей, не бойся. Эта тема закрыта. Но я сделаю то, что должен был ещё давно.

Раздался шум воды.

— Что? — зашла следом за ним.

Дмитрий проверил температуру воды в ванне и заткнул пробку.

— Смою его с тебя!

В его голосе гроза. Рокот грома и энергия сотни молний.

«Его». Он смоет с меня моего мужа? Дмитрий Волынский сошёл с ума.

Он обернулся, ослепляя бешеной силой взгляда.

— Раздевайся!

— Я не собираюсь…

— Раздевайся! — приказал, шагая ко мне. Я попятилась. А ведь ещё прошлой ночью мечтала, чтобы Дмитрий вернулся и снова дал мне сил. Мне лучше, я со всем справлюсь, уже даже нашла адрес психолога… только бы пережить сегодняшний день. Всего один день.

Но то, что предлагает Дмитрий… это слишком.

Сама во всём виновата. Перед его отъездом я пожаловалась, что муж везде, на мне, во мне, и вот — Дмитрий придумал выход.

— Виктория! Ни о чём не думай, доверься мне!

Я наткнулась спиной на стену, и Дмитрий остановил меня, перегородив путь мокрым предплечьем.

Если бы он стал меня раздевать, или целовать, или снова позволил похоти окрасить взгляд сизым дымом, я бы выгнала его из дома. Клянусь, выгнала бы и со всем справилась сама. Но Дмитрий смотрел только в глаза и поставил меня в тупик простым вопросом.

— Разве тебе может стать хуже, чем сейчас?

Что ж, резонно. Хуже мне не станет.

Кончиками пальцев я задрала низ рубашки. Взгляд Дмитрия метнулся к голому животу, но он тут же отвернулся. Добавил в воду пены, снова проверил температуру.

Я послушно сняла джинсы и носки, осталась в одном белье.

Дмитрий обернулся, его взгляд затянулся тенью. Вроде смотрит на меня, но старается не видеть.

— Разденься совсем!

— Нет!

Моргнув, он снова отвернулся. Резким движением сорвал галстук и отбросил его в сторону.

— Ложись в воду! — приказал, не глядя на меня.

Я заколола волосы и послушно легла в ванную, бельё так и не сняла.

— Где твоя мочалка?

Я показала на квадратик махровой ткани. Дмитрий намочил её, повертел в руках и недовольно хмыкнул.

— Другая есть? Нужна пожёстче.

— Другой нет.

Проведя тканью по своей руке, он покачал головой и вышел на кухню. Раздался шум выдвигаемых ящиков, звон вилок и ножей, и Дмитрий вернулся с мотком обычной серой верёвки. Наверное, заметил её, когда мы строили крепость.

Я резко села, выплёскивая воду через край.

— Что ты собираешься делать?

— Ничего из того, о чём ты подумала! — чуть усмехнулся. — Ляг! — Он намочил моток верёвки, провёл по своей руке и кивнул. — Если будет слишком жёстко, скажи. — Провёл им по моему плечу с лёгким нажимом. — Как тебе?

— Ощутимо.

— Ты должна это чувствовать. Когда я закончу, на тебе не останется следов мужа. Он исчезнет навсегда. Останешься только ты. Нежная, новая кожа. Новая жизнь. Поняла?

Я следила за движениями Дмитрия. Он намыливал верёвку и оттирал мою кожу с такой тщательностью, словно смывал смертельный яд. Заставил растопырить пальцы, вымыл впадинки между ними. После трения кожа порозовела, горела, немного саднила.

Закончив с руками, Дмитрий поднялся к шее. Здесь его движения были мягкими, почти без нажима, но с той же тщательностью. Он не пропустил ни миллиметра кожи, кончиками пальцев коснулся мочки уха, провёл внутри. Я следила за лицом Дмитрия, но видела только сосредоточенность и решимость, ни капли похоти.

Щурясь, он гипнотизировал мои губы. Верёвку отложил в сторону, но лицо мыл с той же тщательностью, что и остальные части тела. Меня клонило в сон от мягких поглаживаний, но всякий раз, когда я прикрывала глаза, требовательное «Смотри на меня!» стряхивало сон. Дмитрий давил сильнее, обрисовывая контуры моего лица снова и снова. Раскрыл мои губы и поймал пальцами кончик языка. Я не смогла сдержаться, лизнула шершавые подушечки пальцев, и Дмитрий тут же отодвинулся. Лицо застыло сосредоточенной маской, и он снова взял комок верёвки.

Заставив меня запрокинуть голову, он положил ладонь на горло.

— Я стёр все слова, всё сказанное. — Водил по горлу пальцами, потом мотком верёвки, приговаривая фразы, звучащие как приказ. Приказ ему верить.

Я верила. Затаилась, еле дышала и верила ритуалу, как крещению.

Так верят клятвам. Например, брачным.

После этого Дмитрий подбавил горячей воды и провёл ладонью по груди. Щелчком пальцев скинул лямки лифчика. Намокшее кружево мало что скрывало, поэтому я не воспротивилась. Дмитрий почти не надавливал и следил за моим взглядом, чтобы не сделать больно. Лёгкими круговыми движениями вымыл грудь, кончиками пальцев провёл по соскам.

В его действиях не было соблазнения, но я впала в волшебный, чувственный транс. Казалось, Дмитрий следовал точному, одному ему известному методу. Невозможно не сдаться его уверенности. Я стала частью его гипноза, его спасительной игры. Под царапающими касаниями верёвки с меня сходили пласты прошлого. Тело просыпалось, кожа звенела, дышала, и я тянулась к Дмитрию, желая вылупиться из прошлого и стать новой.

Закончив с грудью, он поправил мокрое кружево лифчика.