Только бы не

На прошлой неделе в газете напечатали интервью Волинского и его невесты под заголовком «Любовь и политика». Я прочитала его два раза. Дмитрий и Кристина очень близки по взглядам, убеждениям и стилю речи, словно на вопросы отвечал один человек. Они оба сдержанные и серьёзные, говорят строго о фактах, не раскрашивая их эмоциями.

Они идеально подходят друг другу.

Я нахожу газету и кладу её на край стола, чтобы Дмитрий заметил. Пусть интервью послужит напоминанием.

Он замечает газету. Задерживается на ней взглядом, словно видит впервые, потом смотрит на меня и говорит:

— У тебя красивые стопы.

Это настолько не в тему, что я машинально опускаю взгляд на обозначенную часть тела.

Стопы как стопы. Размер небольшой, бледная кожа, ничего особенного.

— Сходи за носками! — Дмитрий смотрит на мои босые ноги.

— Мне жарко.

— Простудишься!

— На дворе июнь.

— Ты после ванны.

Взгляд Дмитрия поднимается по моим ногам до груди, потом к лицу. Открытый холодильник протестует громким писком. Дмитрий отворачивается от меня и разглядывает продукты.

— Где Ари? — спрашиваю, топчась на месте.

— У моих родителей.

— Почему он не поехал к ним, когда сбежал из школы? Почему они не приехали за Ари?

— Они живут ещё дальше, чем ты, но это не главная причина. Именно они посоветовали школу, в которую я отправил Ари. Он обижен на них за это. Что ты будешь на ужин?

— Я не голодна.

— Что ты будешь на ужин? — повторяет упрямо.

— То, что ты приготовишь.

— Выбор не самый богатый. Макароны с сыром?

— Любимое блюдо Ари, — вырвалось у меня. — После мороженого, конечно.

— Да, я в курсе. — Дмитрий отвечает глухо, с задержкой, словно принял мои слова за обвинение в том, что он не знает пристрастия сына. Он сосредоточенно смотрит на полупустые полки холодильника.

— Что ты делаешь по вечерам? — спрашивает, не оборачиваясь.

— Развлекаю заблудших мэров.

— Матвей сказал, что ты не общаешься с молодыми людьми на стройке.

— У меня был отличный молодой человек, но тебе он не понравился.

Дмитрий встрепенулся и метнул в меня острый взгляд.

Я не считаю Таля «отличным» молодым человеком, я вообще стараюсь о нём не вспоминать. Винить его не за что, но очень, очень хочется.

Я сказала эти глупые слова, потому что не справляюсь с желанием разозлить Дмитрия, расшатать его на эмоции. Мне страшно, потому что внутри стремительно нарастает привязанность к нему. К его влиянию на меня, к ритуалу очищения.

Дмитрий научился чувствовать меня, как никто другой. Он решил меня, как техническую задачу, и пусть его способы нестандартны, зато действенны. Я благодарна за то, что Дмитрий приехал. За то, что не пользуется слабостью, не тянет меня в постель. За то, что скуп на слова и на сочувствие.

Слишком горячая благодарность, как ожог в груди, но она скоро пройдёт. Остынет, столкнувшись с деловой холодностью Дмитрия. Моя благодарность ему не нужна.

Дмитрий достаёт сыр из холодильника, взвешивает упаковку в руке. Про Таля он говорить не собирается.

— Мы можем заказать еду, — предлагает.

Мы. Мы ничего не можем.

— Если хочешь, заказывай. Я не голодна.

Дмитрий закрывает холодильник, но всё ещё держит в руке сыр.

— У тебя есть друзья? Люди, на которых ты можешь положиться, с которыми общаешься. Кто-то, кто присылает тебе подарки или хотя бы открытки на день рождения.

Сбежавшей от мира вдове педофила не дарят открыток.

— У меня всё есть. Отстань, Дмитрий!

— Ответь!

— Нет. У меня нет друзей, и открыток мне не присылают. Ты и так это знаешь, поэтому не задавай идиотских вопросов.

Отвернувшись, Дмитрий открывает морозильник. Совершенно пустой.

— Нам бы немного фарша для макарон, — говорит задумчиво.

— На углу проспекта и Садовой есть продовольственный магазин.

— Как ты делаешь фарш?

— Я иду в магазин, протягиваю деньги, и мне дают фарш.

— Покупной фарш отвратителен. Если хочешь знать, что в него положили, надо делать самому.

Ещё одно правило Дмитрия Волинского, безупречного мэра и убийцы.

Однажды у меня была жизнь, в которой я делала фарш, пекла пироги, мариновала перцы и грибы. Я даже участвовала в конкурсе «Выпечка года».

А теперь…

Зевнув, я пожала плечами.

— Тогда купи мясо и сам сделай фарш. Или лучше начни с того, что купи корову и накорми её свежей травой, чтобы уж наверняка получить лучшее качество.

Дмитрий снова прошёлся взглядом по моей пижаме. Наверняка собирался отправить меня в магазин за коровой, но передумал.

— Что-нибудь ещё купить?

— Мне ничего не нужно.

Дмитрий раскатал рукава, но оставил манжеты расстёгнутыми. По пути к двери он наклонился и коснулся ладонью моих стоп. Ледяных.

Ругаться не стал, только взглядом указал в сторону комнаты.

Он ушёл в магазин, а я села на постель, растерянно держа в руках носки. Откуда взялось желание подчиниться Дмитрию? Потому что он смог и убил Сергея, а я до сих пор не могу это сделать, держу мужа в себе?

Когда Дмитрий вернулся, я сидела на кухне и ждала его. В носках.

Он принёс свежий фарш, который в магазине сделали специально для него. Под его наблюдением. По его правилам. Перед самым закрытием магазина.

Я нисколько не удивлена этому факту.