Только бы не

— Всё хорошо, что хорошо кончается, — Таль кривит рот, в его улыбке столько лжи, что становится горько во рту. Он видит мою беспомощность, глубину моего горя и трясёт головой, приходя в себя. — Гера, детка, но ты ведь не виновата, что он… такой. Всякое бывает… случается…

Таль мямлит, морщится от сухости во рту. Целует меня, его губы как мятая бумага. Я не отвечаю, и он целует глубже, с напором, доказывая себе, что его слова — правда, что я — сторонняя фигура в этой истории.

Вдруг замирает, пока в его воображении разворачиваются очередные яркие картины.

— Вы с ним… он тебя… вы занимались… — хрипит.

— Да.

Я с ним, он со мной, мы вместе. Да-да-да. В народе это называют «счастливый брак».

Таль силится сглотнуть. Взгляд бегает по комнате, ищет, где приземлиться, только бы не на мне, не на моём поруганном теле.

Внутри меня закипает ярость, хочется выместить её на Тале: «Да, я была с ним, он касался меня здесь, и здесь, и там тоже. Везде. Ты не найдёшь и сантиметра моего тела, не загаженного его прикосновениями. Я прокажённая, вся».

— Тебе, наверное, тяжело это вспоминать, — бурчит в сторону.

Наверное? Лучше бы он молчал или просто ушёл без слов.

Таль стыдится своей реакции. Он так хотел быть героем, который решит мои проблемы, что сдаться, не дойдя до финиша, — это большой удар для его самолюбия.

— Всё хорошо! — врёт. Рывком прижимает меня к себе, подхватывая под попу. Прячет лицо в изгибе шеи и жадно целует. Жадно врёт. — Ты просто женщина, которой не повезло. Вытянула дурную карту в игре под названием жизнь! — говорит высокопарно.

От избитой фразы становится плохо, и я даже не пытаюсь обнять Таля, не помогаю ему притвориться, что всё хорошо. Он яростно трётся о меня, мнёт, царапает, но эрекции нет. Я не сопротивляюсь, покорно развожу ноги. Пусть использует моё тело, чтобы обмануть себя, но я уже знаю правду: Талю не по силам вынести моё прошлое, как, впрочем, и мне самой.

Волинский это предвидел, да и я тоже, но всё равно задыхаюсь.

Таль упорно целует моё тело, доказывая нам обоим, что ему не противно трогать меня после бывшего мужа.

Вдруг снова останавливается. Даже его рот становится ледяным.

— Куда он ездил на ярмарки? — голос скрипит сквозь спазм в горле.

Прохладный воздух комнаты холодит обнажённую грудь, но я отвечаю спокойно, как будто не лежу голая и облизанная до пояса.

— По всему региону.

— Какие книги он продавал?

— Я уже говорила, детские.

— Какие детские?! — кричит.

— В основном, интерактивные.

Таль приподнимается, нависает надо мной. Его мышцы дрожат.

— Это такая хрень, в которой жмёшь на кнопки, и они пищат, играют музыку… — говорит угрожающе. — Отвечай, Гера! — ударяет кулаком в стену.

— Да.

— В каких городах он был?! Назови!

— Он ездил по всему региону…

Таль выкрикивает название города, и я киваю.

Там живёт дочь Таля.

— Бля… Нет… Бля… у моей дочери таких книг целая полка… она что-то говорила про библиотеки какие-то… может, это была ярмарка… — Таль скатывается с постели, выхватывая телефон из кармана. Роняет его на пол и падает на колени, матерясь и дрожа. Три раза печатает код, чтобы разблокировать телефон, и наконец набирает номер. Раздаётся весёлый женский голос автоответчика, сообщающий, что Лена не может подойти к телефону, потому что делает «что-то интересное».

Таль поднимает на меня беспомощный взгляд.

— Ленки нет дома, — говорит, часто моргая. Вскочив на ноги, отходит к окну. Расстёгнутые джинсы висят на бёдрах. — У дочки куча книг… я не знаю, где они их берут… бля… Ленка хорошая мать… хорошая… Она заботится… кружки всякие, танцы и прочее… лучшее для дочки… и я денег не жалею… всё им даю…

— Таль! — дрожащими руками натягиваю трусики и пытаюсь встать, но сталкиваюсь со звериным взглядом и остаюсь на месте. Таль в панике, и я — корень его кошмара. Хочу объяснить ему, что ярмарки тут ни при чём и книги тоже, что рабочие поездки были всего лишь предлогом, что полиция разоблачила криминальную сеть…

Но молчу. Что я знаю о женщине по имени Лена? Ничего. Я и мужа своего не знала. Совсем.

Таль снова набирает номер.

— Наталья Ивановна, а Лена где? Работает? Поменяла смену? А… ладно. Нет, не срочное… хотя да, срочное, позвоню ей на работу. А Галчонок в порядке? Уфф… спасибо. Я после школы с ней поговорю… Да ничего, соскучился просто.

Инстинкт родителя — тут же получить доказательство, что с ребёнком всё в порядке. Даже если потенциальный обидчик мёртв. Даже если по телефону невозможно задать вопросы, которые сводят Таля с ума.

Не глядя на меня, он набирает другой номер.

— Добрый день, это Виталий, можно Елену Волкову на минутку? Извините за беспокойство, у меня срочное дело.

Я нахожу в себе силы поправить одежду, застегнуть халат, и Таль замечает моё движение. Смотрит на меня так, словно видит впервые, и недовольно хмурится.

— Таль, прошу тебя…

Отмахнувшись от меня, он подхватывает футболку и выходит из комнаты.

Хлопает входная дверь.

Таль ушёл.

Страх щекочет кожу пузырьками. Во что выльется паника Таля? Что он сделает? Кому расскажет?

Он даже имени моего не узнал… про шрамы не спросил… он вообще обо мне не думал?