Только бы не

Повернувшись к Талю, я поджала пальчики на ногах. От волнения и прохлады паркета.

Он ждал разрешения, поэтому я улыбнулась.

— Гера… — одним сильным, ловким движением Таль сгрёб меня и повалил на постель. Подмял под себя, водя носом по коже. — Скажи, чего ты хочешь? Мне быть нежным? Осторожным? Как тебе нравится? — подкупающая искренность светится улыбкой в его глазах. — Я не стану тебя торопить!

Противореча самому себе, он распахнул халат, оставляя меня в одних трусиках.

— Я буду целовать тебя здесь… и здесь… и везде… — помечает губами моё тело. — Из-за твоей хозяйки придётся быть тихими, но это не значит, что тебе не будет хорошо. А у меня дома ты будешь кричать от удовольствия.

Шершавая ладонь прошлась по бедру, оттягивая кружевную ткань трусиков.

— У тебя нежная кожа, как у ребёнка. Светлая, тонкая. — Таль хмуро посмотрел на свою грубую ладонь, покрытую мозолями. — Я тебя не царапаю?

— Всё хорошо.

Провела ладонями по его плечам, притянула ближе, но Таль отстранился. Слишком очевидно его возбуждение, он боится сорваться, как в прошлый раз, и напугать меня.

Я протянула руку к молнии на его джинсах, но он остановил.

— Подожди, иначе всё закончится очень быстро. Я слишком сильно тебя хочу. Гера, до чего же ты красивая, светлая… Я не понимаю… я…

Таль колеблется на границе чего-то важного. Того, что не следует говорить сейчас, что надо оставить на потом, намного позже, когда мы узнаем друг друга и положим чувства на фундамент доверия. Но нет, Таль не может сдержаться. Перекатывает меня на бок и со свистом выдыхает, глядя на шрамы на спине.

— У тебя были ожоги до самой поясницы… бля… я не понимаю, как он мог причинить тебе вред! За что? Он садист? Он изменял тебе, и ты его застала? Этого недостаточно… Гера, я не понимаю, как он мог…

Мы оба знаем, кто такой «он». Мой муж. Он незримо присутствует между нами привкусом прошлого и оттенком моих кошмаров. Таль не спрашивает напрямую, замужем ли я, хотя и высказал свои подозрения, но я вижу эту уверенность в его глазах, когда перекатываюсь обратно на спину. Я прижимаю шрамы к постели, не морщась от неприятных ощущений. При взгляде на шрамы похоть Таля остыла, но сейчас, лицом к лицу, он снова распаляется.

Он хочет меня, несмотря на шрамы. Даже если я замужем.

Это хороший знак.

Мне нужен мужчина, которому плевать на моё прошлое, на любое прошлое.

Терпение Таля на исходе, я вижу это по игре желваков на его щеках, по биению пульса на шее.

— Ты кончишь первой! Скажи, как тебе нравится?

Его пальцы касаются клитора, начиная отсчёт. Раз, два, я сухая. Сильнее, ритмичнее, эффекта нет. Пять, шесть, Таль сжимает губами сосок. Я изгибаюсь, отвечаю тихим «ах». Не от возбуждения, а в знак благодарности за старания. Не объяснишь же Талю, что моё тело неживое? Что сознание отслоилось, ушло, оставив на постели мёртвую плоть. Поруганную.

Таль царапает ширинкой моё бедро, трётся о меня, вибрируя сдавленными стонами на моей груди. Я комкаю футболку на его спине, стягиваю через голову, и он отбрасывает её на пол. Растрёпанный, жадный, ласкает мою грудь, свободной рукой расстёгивая джинсы.

Секунда — и я чувствую трение влажной твёрдой плоти на моём бедре.

Это будет быстро.

Таль стягивает с меня трусики, разводит мои ноги. Сам так и остаётся в расстёгнутых джинсах и спущенных боксерах.

Укладывается на меня, взгляд горячий, почти невменяемый. Пальцем теребит клитор, проверяет меня, но ожидаемого эффекта нет. Я стараюсь, но, чтобы зажечься, надо найти фитиль, а во мне его нет. Сгорел.

Таль рваными движениями бьётся о моё бедро, он уже близок, а я отстаю. Забросив борьбу с моим неживым телом, он надрывает фольгу презерватива, но не успевает натянуть. Стон ломает его надвое. Таль сгибается надо мной, вдавливает губы в мои рёбра, заглушая звуки.

По моему бедру течёт тёплая сперма.

Отдышавшись, Таль обнимает моё лицо ладонями.

— Я никогда так быстро не кончал, это какое-то наваждение… — кашляет, хрипит сухим горлом. — При одном взгляде на тебя я, как мальчишка, спускаю за две минуты. Это пройдёт, обещаю. Дай мне отдышаться, и мы начнём сначала. Я сделаю тебе хорошо!

Таль берёт салфетки с прикроватной тумбочки и стирает сперму с моей ноги. Нависнув надо мной, улыбается. Я отвечаю тем же.

В его взгляде столько искренности и тепла, что хочется плакать. Хочется, но слёз нет. Их никогда нет.

— Ты… совсем не возбудилась? — Таль знает ответ, но не откажется от дозы приятной лжи.

— Мне было приятно, — отвечаю честно.

Таль поджимает губы, впервые задаваясь вопросом, справится ли он со мной. Со странной женщиной, окатившей льдом его несдержанную, мальчишескую похоть. Он думает о причинах моей фригидности, и его лицо темнеет от гнева.

— Если муж причинил тебе боль, я убью его, Гера. Клянусь, я убью его! — обещает в пылу момента.

Я улыбаюсь в ответ. Таль хороший человек, мне повезло.

— Не надо его убивать.