Тьма императора

– В момент, когда кому-то грозит опасность, маг использует это заклинание, но перестает существовать. Остается только его энергетический контур, который выглядит как паутина. Эта паутина оплетает человека, которого маг хочет спасти, защищая от опасности. Когда опасность уходит, контур просто исчезает, растворяется. Моя мать спасла меня – она расщепила свое физическое тело, стала контуром, оплела меня в момент взрыва, а затем исчезла. Этот медальон – все, что от нее осталось. Утром в тот день она отнесла его ювелиру, чтобы починить оправу, поэтому он и сохранился.

София моргнула – в глазах стояли слезы.

– Но зачем же… зачем мне?..

– У меня больше никого нет, София.

Она почувствовала, что не может дышать. У Вано был такой взгляд… он словно ждал от нее чего-то плохого.

И она поняла чего, когда безопасник сказал:

– Я не знаю, что случилось у вашей матери с моим сыном Атором. Я не могу спросить у него – он погиб десять лет назад. И не хочу беспокоить вашу маму. Но я хорошо помню характер своего сына. Я… – Он горько усмехнулся. – Не слишком хорошо его воспитал. Атор был таким аристократом, каких больше всего не любят нетитулованные маги. И вряд ли он долго ухаживал за вашей мамой.

– Там все было плохо, – прошептала София, отводя взгляд. – Простите…

– Вам не за что извиняться. А вот мне – есть за что. София… вы позволите мне иногда приглашать вас на прогулку, как сегодня?

Она улыбнулась, ощущая, как колет глаза, и понимая – она не только не может, но и не хочет отказывать.

– Да. Конечно.

О том, что Вано Вагариус заглушил браслет связи Софии, Арену доложили сразу.

Сначала он разозлился – все же подобный поступок был неслыханной наглостью. Но потом остыл.

Император понимал – Вагариусу не хочется, чтобы их с Софией разговор слушали, потому что это его личная жизнь. Арену тоже не хотелось бы, чтобы охрана слушала его диалоги с Софией, поэтому он в последнее время отключал ее браслет. Только, в отличие от Вано, Арену не нужно было его касаться – он мог отдать ментальный приказ, ведь на самом деле этот браслет принадлежал ему, а вовсе не Софии.

Так что император все понимал. Но спускать это Вагариусу не собирался. И как только к браслету Софии вновь вернулась слышимость, Арен связался с Вано и вызвал его к себе.

Безопасник был хмур и смотрел с таким упрямым отчаянием, что Арен невольно вспомнил Эн Арманиус.

– Я надеюсь, такого больше не повторится, Вано.

Вагариус молча поджал губы.

– Вано. Я жду.

– Ваше величество…

– Сегодня я не буду тебя ругать. Но я хочу напомнить, что речь идет о моей аньян. И если ты станешь упорствовать, я просто заменю браслет Софии. И вместо обычной магии там будет моя родовая. Ее ты блокировать не сможешь.

Взгляд безопасника стал настолько яростным, что любому другому на месте Арена, скорее всего, сделалось бы не по себе.

– Однако если у нас с тобой дойдет до крайних мер, я буду… очень разочарован, Вано.

Вагариус опустил голову.

– Хорошо. Такого больше не повторится.

Арен кивнул.

– Я рад, что мы поняли друг друга. – Глядя на безопасника, который в этом черном пальто напоминал нахохлившуюся ворону, император добавил уже гораздо более миролюбиво: – Перестань, это вынужденная мера. Три месяца назад меня чуть не убил собственный брат, которого я знал всю жизнь, а ты хочешь, чтобы я слепо доверял девчонке, которую знаю неделю?

Раздражение, злость, отчаяние и обида после этих слов стали уменьшаться, словно утекали из Вано. Он вновь поднял голову и искренне сказал:

– Простите, ваше величество. Я… не подумал.

– Я так и понял. Иди.

После того как Вагариус вышел из кабинета, Арен несколько минут сидел на месте и напряженно смотрел в огонь.

Очень хотелось зайти к Софии. Очень. Спросить, как дела, погреться в ее тепле, увидеть ласковый взгляд и улыбку. Хоть на пять минут отвлечься от того кошмара, в котором он пребывал круглосуточно.

Но это был тупиковый путь.

Поэтому Арен вновь пошел к жене.

Глава десятая

Ночью император почти не спал. Да, он смертельно устал, и спать безумно хотелось, но сон не приходил.

Лежа рядом с Викторией, Арен смотрел в окно, в ночную черноту неба, и размышлял. Интересно, каким был бы этот начавшийся день, если бы Аарон не оказался предателем? Ведь сегодня у брата день рождения.

Никто из окружавших Арена людей не понимал по-настоящему, как трудно ему пришлось после случившегося на Дворцовой площади. Как тяжело было осознавать, что человек, который носил тебя в детстве на руках, оказался готов на все, лишь бы тебя уничтожить. Не просто отнять Венец, еще и убить.

В последнее время, приблизившись к разгадке тайны заговорщиков, Арен все сильнее начинал подозревать старшего брата. Хотя особых причин не было – Аарон старался ни во что не лезть и стал доброжелательным как никогда. Вежливый, обходительный, участливый, добрый… Так все о нем отзывались. Виктория его обожала.

И только Гектор Дайд терпеть не мог старшего брата императора. Поначалу он ничего не говорил, но Арен ощущал эмоции главного дознавателя. Каждый раз, когда Гектор видел Аарона, его тошнило.