Ткач Кошмаров

– По словам Бадб, Тольдебраль полон духов, призванных из мира теней.

– Бросьте, как я могла это сделать?

– Например, открыть тропы мертвых и приказать духам следить за обитателями замка, – нараспев произнесла Леди Ворон.

– Говоришь со знанием дела, – заметила Джамесина.

Бадб предпочла оставить без внимания слова бааван-ши.

Морриган успела забыть, что Леди Ворон умеет призывать теней-соглядатаев. Слишком давно та не обращалась к подобным чарам. Вот откуда она узнала о духах, наводнивших Тольдебраль. И о том, что Морриган, проникнув в кабинет короля, пряталась в тенях.

Бадб с Домиником явно недолюбливали секреты…

– Я не впускала духов в Тольдебраль.

Бадб вздохнула с напускным сожалением.

– Я надеялась, ты наконец научилась это делать.

Морриган превратила лицо в каменную маску, не желая показывать, что слова матери ее задели. Даже если она однажды станет королевой ведьм, повелительницей мира живых или вознесется на небо, получив силу Дану, Леди Ворон без труда отыщет в старшей дочери изъяны и слабости, и непременно укажет на них.

– Если не ты, кто?

– Понятия не имею, – призналась Морриган. Спросила невинным тоном: – А что же твои тени-соглядатаи? Недоглядели?

Она могла поклясться, что слышала, как скрипнули зубы Леди Ворон.

– Кто-то отвел им глаза.

– Навел морок? – поразилась Морриган. – Но духи – не люди. Они не реагируют на ментальную магию людей…

– Но та по обыкновению на людей и направлена. Полагаю, для тебя не станет новостью то, что некоторые создания мира теней тоже владеют магией. Не только демоны. Но и духи.

Морриган хмурила брови. Человек, способный управлять духами или прибегать к их помощи… Действительно, кто бы это мог быть?

Как насчет девушки-шаманки, которая вела себя так странно? И исчезла сразу же после того, как провела Морриган к Конхобару в мир теней? Могла ли она во время второго камлания связаться с духами и попросить их помочь? А после и вовсе открыть теневые тропы, впустив их в мир живых?

Морриган не знала, что шаманы способны на такое. С другой стороны, а как же духи предков, которые их охраняют? Они, так или иначе, способны воздействовать на мир живых. Как бы то ни было, Морриган предоставила Кьяре полный карт-бланш, когда убедила дворцовую стражу обойтись без полуночной печати.

Но что бы шаманка ни задумала, Морриган не собиралась бросать ее на растерзание Бадб. Во всяком случае, пока не узнает правду.

– Морриган, – обманчиво ласковым голоском пропела Леди Ворон. – Тебе что-то известно?

– Нет, – отозвалась она, почти не соврав.

Во-первых, это лишь догадки, хоть и весьма похожие на правду, во-вторых, объяснения поступку Кьяры она и впрямь не знала.

Морриган ответила одновременно и Бадб, и собственным мыслям:

– Но собираюсь узнать.

Увы, все попытки связаться с Кьярой ни к чему не привели. Не помогло и вмешательство Клио. Дом семьи Бьянки оказался пуст, а на остров шаманов сестер Блэр не пустили. Стражи объяснили это невероятно важным ритуалом, который нельзя прерывать.

Морриган задумалась: как много среди них воинов? И как много воинов среди связанных с шаманами духов?

Сестрам Блэр пришлось уйти ни с чем, но желание докопаться до истины в Морриган не угасло. В конце концов, она ничуть не покривила душой, заявив Джамесине, что никому не доверяет. Разве что Клио… Однако об этом распространяться не стоило. Полуночные колдуны любят обманы, а некоторые из них умеют виртуозно играть с человеческим сознанием.

Ей нужно отвлечь Камарилью. Да и желание узнать, удалось ли Конхобару выведать хоть что-нибудь о Дикой Крови, зудело в ней все сильней.

После последней встречи Морриган связала себя с егермейстером тонкими полуночными узами. Острым концом осколка истины начертила на ладони символ зова, тем самым подавая знак Конхобару, с которым ее разделяла Вуаль. И нырнула в мир теней.

Мертвый егермейстер, ожидавший ее по ту сторону завесы, был хмурым и погруженным в себя.

– Вы узнали что-нибудь о Дикой Крови?

– Узнал. Их предводительница… Убитые ею говорят, что она владеет странной силой. Ментальной силой, похожей на гипноз, и способностью через укус впрыснуть яд человеку под кожу.

– Как… ламия?

– Да, но не только. Она может заставить кровь человека вскипеть, а глаза – вылезти из орбит.

– Впервые слышу, что ламии обладают таким даром, – удивилась Морриган. – Они, конечно, редкие создания и дальше Греции носа не кажут, но все же подобное скорее по части темных виталистов.

– Верно. Таких способностей у истинных ламий нет… как и у бааван-ши, глейстиг и вервольфов. Если только они не входят в Дикую Кровь.

– Простите?

– А еще в их арсенале есть способность заставить человека захлебнуться, – не слушая Морриган, зло выплюнул Конхобар. – Или пением свести жертву с ума. Эти дары им как будто… привиты.

– Чужие дары? – поразилась Морриган. – Как это возможно? Я имею в виду, на постоянной основе, а не на время применения филактерий с чарами?

Егермейстер молчал, глядя в дымчатую пустоту мира теней, как человек, нежелающий говорить, порой упирается взглядом в стену.

– Конхобар?