Читаем Тимур — сын Фрунзе полностью

— Рита, извини. До конца не смогу тебя проводить. Понимаешь, мне срочно надо быть в одном месте.

— Понимаю, Тим. — И глаза ее на худом, бледном лице заметно расширились.

— До свидания, Рита, желаю тебе побольше учебы и поменьше раненых.

— О, если бы так, я была бы самой счастливой студенткой и сестрой милосердия! До встречи, Тим, все мы должны снова встретиться — и девчонки и мальчишки. Слышишь — все! — и ожгла ему поцелуем рдеющую от волнения щеку.

Он хотел подтвердить, что, конечно, все они после войны обязательно соберутся, как тогда, у того же Гербина… Но она уже была далеко, за все еще мечущейся на ветру завесой снегопада.

Тимур круто развернулся и почти побежал. Мысли работали учащенно, рождая новые, убедительные доводы. «Я должен расшевелить полковника, пусть он хотя бы на минуту проснется и тогда поймет, что совершенно невозможно откладывать назначение — и мое и ребят».

Когда Тимур вторично, уже к концу рабочего дня, появился в кабинете кадровика, то тот безучастно спросил:

— Слушаю вас, товарищ лейтенант. Что-нибудь забыли?

— Да, я забыл дополнить к своей последней просьбе несколько важных слов.

— Слушаю.

— Как следует из документов моих, Микояна и Ярославского, мы летчики-истребители. Нам хорошо известно, что именно такие летчики сейчас, даже в данную минуту, позарез нужны фронту. От имени троих прошу вас незамедлительно назначить в истребительный авиаполк, действующий на Западном фронте, под Москвой. Для нас это важно… И было бы справедливо, если бы такое назначение оформилось сейчас же, при мне.

После такой запальчиво произнесенной речи, казалось, кадровик протрет глаза и без проволочек оформит направление. Но для полковника «несколько важных слов» прозвучали холостыми выстрелами. Он стереотипно повторил то, что сказал при первой беседе.

Хотелось закричать, стукнуть по столу кулаком — чего раньше не замечал за собой, — но он вовремя остудил вспышку, приговаривая мысленно: «Спокойно, только не теряй самообладания… Может, здесь так проверяют твою выдержку?» Домой, однако, пришел к вечеру наэлектризованный: походил взад-вперед в своей комнате, а мысли вновь и вновь возвращались в кабинет полковника-кадровика.

«Нет, тут что-то не то… Посмотрим, что он завтра нам скажет троим». Потом вышел, прислушался к непривычной в этом доме тишине.

Квартира пустовала. Лишь Лидия Ивановна опускала на окнах черные бумажные шторы, зажигала в коридоре и столовой электричество — в люстрах вспыхивали неяркие одиночные лампочки.

— Это что — экономия?

— Предосторожность, Тима, предосторожность…

Он ходил по длинному коридору, снимал со стеллажей то одну, то другую книгу, но листал их бесцельно, скорее машинально. Оживился с приходом сестры.

Таня, подстриженная под мальчишку, налетела на него с радостным возгласом:

— Ура! Тимка приехал!.. О… да ты еще выше стал!

— Выполняю личный план, — пошутил он и, широко расставив руки, шагнул к сестре.

За вечерним чаем Таня сидела рядом с ним и поражалась: «Неужели это мой братишка Тимка? Всех в нашем доме перерос!» Он больше слушал ее, чем говорил сам. А Лидия Ивановна то и дело подливала ему крепкого чаю, подсовывала домашнее печенье, а сама неотрывно смотрела на «нашего Тиму-Тиму-Тиму».

Поздно вечером позвонил Климент Ефремович и сообщил, чтобы его не ждали: всю ночь будет занят в Ставке, и Тимур ушел к себе, но спать долго не ложился. Не включая света, походил по комнате, хорошо ориентируясь в темноте, остановился у окна, отодвинул штору и долго смотрел в залепленное синим снегом стекло, следя за одиноким, шарящим по темному небу прожекторным лучом. Перед тем как раздеться и лечь, позвонил Степану, но его не было дома. Не застал и Владимира. Иронически усмехнулся: «Перед фронтом загуляли лейтенанты», а уже засыпая, подумал: «Хорошо бы нам снова в один полк попасть. Надо попросить — чего им стоит?!» И уснул.

Утром, к началу рабочего дня, Тимур в третий раз появился в управлении ВВС; тут же подоспели и Степан с Владимиром. Кадровик где-то задерживался, и Тимур тем временем предложил:

— Давайте в один голос просить назначения в один полк.

— А как же иначе? Только в один! — сказал Степан.

— Само собой разумеется, — подтвердил Владимир.

Полковник появился в глубине темноватого коридора, неся под мышкой связку тоненьких папок — личных дел. У дверей своего кабинета остановился, скользнул невидящим взглядом по лицам стоявших плечом к плечу лейтенантов — на сухих губах его промелькнуло нечто похожее на улыбку.

— Мы к вам, — сказал Тимур.

— Вижу и помню, — отозвался кадровик и едва приметным жестом свободной руки пригласил их в кабинет.

Вошли и стали, как в коридоре, плечом к плечу.

— Присаживайтесь, — показал глазами на стулья полковник и, открыв сейф, извлек из него прошнурованную тетрадь, начал перелистывать.

Три пытливых взгляда не отрывались от ленивого, как им казалось, пальца, неторопливо ползавшего по исписанным страницам.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека юного патриота

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне