Тим

– Бывают такие мерзавцы, которым плевать, что человек слаб умом. Им бы только потешить себя, тем более что ни о чем и беспокоиться не надо, ведь у несчастных не хватит ума, чтобы преследовать и третировать их, когда они ими пресытятся. С какой стати это должно их волновать? Они уверены, что слабоумные не способны чувствовать так, как нормальные люди. Гадко ухмыляясь, они отпихивают их, как собаку, а те все равно ползут к ним, вымаливая ласку. Но слабоумные вроде Тима и той соседской девочки способны чувствовать. В этом они недалеко ушли от нормальных людей, особенно Тим. Господи помилуй, даже у животного есть сердце! Никогда не забуду один случай. Тиму тогда было лет семь-восемь, только говорить начал… Однажды он принес домой ободранного котенка, и Эс разрешила его оставить. А очень скоро котенок превратился в кошку, и та начала раздуваться, как шарик. Мы оглянуться не успели, как у нее появились котята. Я чуть не рехнулся. Слава богу, думал я, что она окотилась в заложенном кирпичом дымоходе в нашей спальне. Я решил, что надо избавиться от котят, пока Тим про них не узнал. Мне пришлось вытащить половину кирпичей, чтобы добраться до них, – одному богу известно, как кошка туда залезла. Смотрю, лежит, вся в саже, котята тоже, а Эс, дыша мне в затылок, ухохатывается: говорит, хорошо, что кошка черная, сажа на ней незаметна. В общем, взял я котят, отнес на задний двор и утопил в ведре с водой. В жизни ни в чем так не раскаивался. Бедная животина целыми днями, мяукая и завывая, рыскала по дому в поисках детенышей. И все смотрела на меня своими огромными зелеными глазищами, а в них – столько доверия, словно она думала, что я помогу ей найти котят. И она плакала, Мэри, по-настоящему плакала, будто человек, слезы катились по ее морде. Никогда не думал, что животные могут лить слезы. Боже! Мне хотелось засунуть голову в духовку. Эс из-за этого неделю со мной не разговаривала. И каждый раз, когда кошка плакала, вместе с ней плакал Тим.

Рон снова сел за стол, вытянув перед собой руки. Как же тихо в старом доме, подумала Мэри, пока Рон пытался успокоиться. Было слышно лишь тиканье старомодных кухонных часов да тяжелое дыхание Рона. Неудивительно, что, помня свой дом другим, Рон теперь его ненавидит.

– Как видишь, Мэри, – продолжил он, – если уж кошка способна чувствовать, то слабоумные вроде Тима и подавно. Причем Тим чувствует острее, потому что он не такой уж и дурачок. Великими идеями, конечно, никого не удивит, но у него есть сердце, Мэри, большое доброе сердце, полное любви. Если Тим начнет встречаться с какой-нибудь женщиной, он ее полюбит. Но сможет ли она полюбить его? Тим будет ее обожать, а она – видеть в нем просто игрушку для сексуальных забав. Я не мог этого допустить. Тим очень красив – и лицом, и телом. Женщины – да и мужчины! – заглядываются на него с тех пор, как ему исполнилось двенадцать. Что, по-твоему, стало бы с Тимом, когда его бросили бы? Он смотрел бы на меня, как та кошка, словно ожидая, что я верну ему подружку, и не мог бы взять в толк, почему я даже не пытаюсь это сделать.

Воцарилось молчание. Где-то в глубине дома хлопнула дверь. Рон поднял глаза и, казалось, только сейчас вспомнил, что с ними в доме Тим.

– Прости, Мэри, я на минутку.

Она сидела и слушала громкое монотонное тиканье часов, пока Рон не вернулся, улыбаясь своим мыслям.

– Типичный осси[11] наш парень. Не заставишь его надеть на себя больше, чем нужно: при малейшей возможности бродит по дому в чем мать родила. Такая у него дурная привычка. После душа выходит из ванной голый и шастает так по комнатам. Вот я и решил проверить, чтоб он сюда не заявился за чем-нибудь. – Рон пристально посмотрел на нее. – Надеюсь, Тим прилично себя ведет, когда остается у тебя?

– Его поведение безупречно, – смущенно ответила Мэри.

– Знаешь, Мэри, наше счастье, что мы – рабочий класс. В своем кругу нам легче оберегать Тима. А будь он из высшего сословия, как Мик, муж Дони… Коварство этих чванливых снобов труднее распознать, хитрые они все, и женщины, и мужчины, особенно мужчины. Вместо того чтобы отдыхать в пабе «Взморье» в компании честных парней, сидел бы он в каком-нибудь гомосекском баре в окружении праздных девиц и шепелявых педиков. У нас, рабочих, все более толково устроено, слава тебе господи. Мэри, надеюсь, ты понимаешь, почему мы так поступили.

– Понимаю. Беда в том, что Тим все-таки заинтересовался этой темой. Он насмотрелся любовных сцен в фильмах и решил, что это хороший способ продемонстрировать мне, как сильно я ему нравлюсь.

– О боже! – Рон резко выпрямился. – Я думал, мы его как следует напугали, до чертиков, так что он даже и пытаться не станет.

– Возможно, вы и нагнали на него страху, но дело в том, что свои действия он не ассоциировал с тем, чем его пугали. Он не искал плотских наслаждений: просто хотел продемонстрировать мне свою привязанность, – но в процессе, к несчастью, обнаружил, что ему это нравится.

– Он что, изнасиловал тебя? – ужаснулся Рон. – Не может быть!