The Sassoons: The Great Global Merchants and the Making of an Empire

Среди людей с оригинальным характером выделялся Дэвид Сассун, еврей.... Он сколотил большое состояние на торговле, и его фирма стала одной из самых богатых в Британской Индии. При закладке первого камня [больницы Сассуна в Пуне главный комиссар] сэр Бартл Фрер обратился к нему в подходящих выражениях, на что он ответил чтением короткого обращения на арабском языке. Он был уже в преклонных годах, и его серьезный взгляд, властная фигура, богатый тюрбан и струящиеся одежды создавали картину, достойную внимания.

Было бы неверно полагать, что репутация Дэвида полностью оградила его от самых древних предрассудков. Антисемитизм был отнюдь не редкостью в британском обществе, и уважаемые еврейские бизнесмены могли столкнуться с ним даже тогда, когда их превозносили за их достижения. Когда в 1851 году Аллен приобрел новый дом, газета "Индиан мейл" сообщила: "Красный дом в Бомбее, княжеский особняк сэра Чарльза Форбса, в котором впоследствии жили несколько партнеров его фирмы, пущен с молотка. Его приобрел еврейский банкир мистер [Дэвид] Сассун". Это был неуместный промах - как уже говорилось, Дэвид не был банкиром - и он свидетельствует о пристальном внимании, которое он и его семья испытывали в Бомбее. Будучи одновременно евреями и выходцами из арабского мира, они почти неизбежно становились диковинкой для британцев. Одна из газет, описывая прием пяти "еврейских девочек" в английскую школу в Бомбее, отметила: "Они отбросили костюмы своей страны; все явились без одежды, а некоторые из них были одеты как английские девушки". Три девочки были родственницами Дэвида, о котором писали как о "просвещенном человеке, который уже некоторое время прилагает все усилия для распространения интеллектуального совершенствования и общего образования среди своей расы". Другая газета прокомментировала "движение" среди евреев Бомбея под руководством Давида, направленное на преодоление "восточного обычая изолировать своих женщин и позволять им оставаться даже без зачатков образования". Однако в целом город приветствовал Сассунов и евреев в целом, и эта терпимость проявилась в 1870-х годах, когда в Бомбее начало работать трамвайное сообщение и были сделаны специальные уступки для евреев в субботу, чтобы они могли не использовать деньги. Соблюдающие традиции евреи могли заранее приобрести купон, на котором было написано: "Только для евреев, доступных на трамвайных маршрутах (только по субботам и еврейским праздникам)", который необходимо передать кондуктору трамвая, который выдаст вместо него билет".

 

Спустя чуть более десяти лет после окончания Первой опиумной войны этот конфликт нашел свое отражение в другом изоляционистском королевстве: Японии. К 1840-м годам Соединенные Штаты вынашивали экспансионистские амбиции, особенно в Тихом океане, подпитываемые потребностью в новых экономических возможностях. Американский империализм в 1840-1850-х годах принял форму морской экспансии в Тихом океане. В июле 1853 года флот американских военных кораблей под командованием коммодора Перри вошел в Токийский залив и потребовал от японцев открыть свои порты для иностранцев. В марте следующего года Япония подписала Канагавский договор (расположенный в Йокогаме), положив конец двум векам изоляции. Дэвид действовал быстро: Его фирма одной из первых вошла в Японию, и они быстро сосредоточили свой бизнес в портах Нагасаки и Кобе, а затем и в Йокогаме. Это начинание соответствовало одному из его главных правил - диверсифицировать источники импорта и расширять торговые маршруты, - модель, созданная во время экспансии, последовавшей за Первой опиумной войной.