The Man of Property — Собственник

Into a denser gloom than ever Bosinney held on at a furious pace; but his pursuer perceived more method in his madness-he was clearly making his way westwards.	Босини уже не шел, а мчался в еще более сгустившемся тумане; но его преследователь начал замечать в этом безумстве какую-то цель — он явно держал на запад,
'He's really going for Soames!' thought George.	«Неужели к Сомсу?» — подумал Джордж.
The idea was attractive.	Эта мысль ему понравилась.
It would be a sporting end to such a chase.	Достойное завершение такой охоты.
He had always disliked his cousin.	Джордж никогда не любил своего двоюродного братца.
The shaft of a passing cab brushed against his shoulder and made him leap aside.	Проезжавший экипаж задел его оглоблей по плечу и заставил отскочить в сторону.
He did not intend to be killed for the Buccaneer, or anyone.	Он не желает погибать ни из-за этого «пирата», ни из-за кого другого.
Yet, with hereditary tenacity, he stuck to the trail through vapour that blotted out everything but the shadow of the hunted man and the dim moon of the nearest lamp.	Но врожденное упорство заставляло его идти по следу сквозь мглу, затянувшую все, кроме силуэта человека, за которым он гнался, и смутных лун ближайших фонарей.
Then suddenly, with the instinct of a town-stroller, George knew himself to be in Piccadilly.	И вдруг инстинкт завсегдатая этих мест подсказал Джорджу, что они вышли на Пикадилли.
Here he could find his way blindfold; and freed from the strain of geographical uncertainty, his mind returned to Bosinney's trouble.	Здесь Джордж мог пройти хоть с завязанными глазами, и, освободившись от необходимости ориентироваться, он снова задумался фад несчастьем Босини.
Down the long avenue of his man-about-town experience, bursting, as it were, through a smirch of doubtful amours, there stalked to him a memory of his youth.	По длинной аллее похождений светского человека, прорвавшись сквозь невзрачную толпу сомнительных интрижек, к нему шло воспоминание молодости.
A memory, poignant still, that brought the scent of hay, the gleam of moonlight, a summer magic, into the reek and blackness of this London fog—the memory of a night when in the darkest shadow of a lawn he had overheard from a woman's lips that he was not her sole possessor.	Воспоминание, все еще жгучее, которое принесло в зловоние и черноту лондонского тумана запах сена, мягкий свет луны, колдовство лета, — воспоминание о той ночи, когда в густой тьме лужайки Джордж услышал из уст женщины, что он не единственный ее обладатель.
And for a moment George walked no longer in black Piccadilly, but lay again, with hell in his heart, and his face to the sweet-smelling, dewy grass, in the long shadow of poplars that hid the moon.	И на одно мгновение исчезла серная от тумана Пикадилли, и Джордж снова лежал в тени тополей, закрывавших луну, чувствовал, как разрывается у него сердце, лежал, уткнувшись лицом в душистую, мокрую от росы траву.
A longing seized him to throw his arm round the Buccaneer, and say,	Ему захотелось положить «пирату» руку на плечо и сказать:
"Come, old boy.	"Полно, друг!
Time cures all.	Время все залечит.
Let's go and drink it off!"	Пойдем выпьем с горя!"
But a voice yelled at him, and he started back.	Но тут кто-то закричал на него, и он отпрянул в сторону.