The Man of Property — Собственник

He was considered perhaps the leading man in breach of promise cases.	Уотербак считался чуть ли не светилом по части дел, касающихся нарушения обещаний.
Soames used the underground again in going home.	Возвращаясь домой. Сомс опять предпочел подземную железную дорогу.
The fog was worse than ever at Sloane Square station.	На Слоун-сквер туман стал еще гуще.
Through the still, thick blur, men groped in and out; women, very few, grasped their reticules to their bosoms and handkerchiefs to their mouths; crowned with the weird excrescence of the driver, haloed by a vague glow of lamp-light that seemed to drown in vapour before it reached the pavement, cabs loomed dim-shaped ever and again, and discharged citizens, bolting like rabbits to their burrows.	Пассажиры выходили и входили на станцию, пробираясь ощупью сквозь неподвижную плотную мглу; редко встречавшиеся в толпе женщины прижимали к груди сумочки, закрывали рот носовыми платками; экипажи, увенчанные призрачными силуэтами кэбменов, в тусклом свете фонарей, которым тонул в тумане, едва достигнув мостовой, то и дело подъезжали и высаживали седоков, разбегавшихся, как кролики по своим норам.
And these shadowy figures, wrapped each in his own little shroud of fog, took no notice of each other.	И эти неясные призраки, закутанные в саваны из тумана, не замечали друг друга.
In the great warren, each rabbit for himself, especially those clothed in the more expensive fur, who, afraid of carriages on foggy days, are driven underground.	Большой загон, и каждый кролик заботится только о себе, в особенности те кролики, на которых мех подороже, которые боятся брать кэбы в туманные дни и лезут под землю.
One figure, however, not far from Soames, waited at the station door.	Однако у входа на станцию неподалеку от Сомса виднелась чья-то фигура.
Some buccaneer or lover, of whom each Forsyte thought:	Какой-нибудь пират или влюбленный, один из тех, кто вызывает у каждого Форсайта мысль:
'Poor devil! looks as if he were having a bad time!'	«Вот бедняга! Плохо ему, должно быть!»
Their kind hearts beat a stroke faster for that poor, waiting, anxious lover in the fog; but they hurried by, well knowing that they had neither time nor money to spare for any suffering but their own.	Их добрые сердца чуть сжимаются при виде бедняг-влюбленных, нетерпеливо поджидающих кого-то в тумане; но Форсайты быстро проходят мимо, хорошо зная, что время и деньги надо тратить только на свои собственные страдания.
Only a policeman, patrolling slowly and at intervals, took an interest in that waiting figure, the brim of whose slouch hat half hid a face reddened by the cold, all thin, and haggard, over which a hand stole now and again to smooth away anxiety, or renew the resolution that kept him waiting there.	Один лишь полисмен, прохаживавшийся взад и вперед, заинтересовался этим человеком, низко надвинувшим шляпу на покрасневшее от холода лицо худое, измученное лицо, которого он то и дело касался рукой. Чтобы смирить тревогу или снова набраться решимости и снова ждать.
But the waiting lover (if lover he were) was used to policemen's scrutiny, or too absorbed in his anxiety, for he never flinched.	Но влюбленный (если это действительно был влюбленный), вероятно, привык ко взглядам полисменов или же весь ушел в свои тревожные мысли, потому что эти взгляды, очевидно, не беспокоили его.
A hardened case, accustomed to long trysts, to anxiety, and fog, and cold, if only his mistress came at last.	Ему знакомы и долгие часы ожидания, и тревога, и туман, и холод; ему не в первый раз, лишь бы ома пришла!
Foolish lover!	Глупец!