The Man of Property — Собственник

Towards the end of September, in spite of June's disapproval, Mademoiselle Vigor breathed her last in the little hotel at St. Luc, to which they had moved her; and June took her defeat so deeply to heart that old Jolyon carried her away to Paris.	В конце сентября, вопреки желаниям Джун, мадемуазель Вигор испустила последний вздох в маленьком СенВенском отеле, куда ее под конец перевезли; и Джун приняла свое поражение так близко к сердцу, что старый Джолион увез ее в Париж.
Here, in contemplation of the 'Venus de Milo' and the 'Madeleine,' she shook off her depression, and when, towards the middle of October, they returned to town, her grandfather believed that he had effected a cure.	Созерцание Венеры Милосской и церкви Магдалины помогло ей стряхнуть с себя уныние, и, когда в середине октября они вернулись в Лондон, старый Джолион уверовал было, что ему удалось вылечить руку.
No sooner, however, had they established themselves in Stanhope Gate than he perceived to his dismay a return of her old absorbed and brooding manner.	Однако едва только они водворились в доме на Стэнхоп-Гейт, как старый Джолион заметил, к своему горю, что Джун снова начинает задумываться и хмуриться.
She would sit, staring in front of her, her chin on her hand, like a little Norse spirit, grim and intent, while all around in the electric light, then just installed, shone the great, drawing-room brocaded up to the frieze, full of furniture from Baple and Pullbred's.	Она могла подолгу сидеть, уставившись в одну точку, подперев рукой подбородок, угрюмая, сосредоточенная, как маленький северный дух, а вокруг нее сияла электричеством — только что проведенным — большая гостиная, затянутая кретоном чуть ли не до самого потолка, заставленная мебелью от Бэйпла и Пулбреда.
And in the huge gilt mirror were reflected those Dresden china groups of young men in tight knee breeches, at the feet of full-bosomed ladies nursing on their laps pet lambs, which old Jolyon had bought when he was a bachelor and thought so highly of in these days of degenerate taste.	Громадные зеркала в золоченых рамах отражали юношей в коротких, узеньких панталонах; юноши покоились у ног полногруд" дат, которые держали на коленях барашков, — эти дрезденские статуэтки старый Джолион купил еще до женитьбы к продолжал высоко ценить их и теперь, когда вкусы так разниись.
He was a man of most open mind, who, more than any Forsyte of them all, had moved with the times, but he could never forget that he had bought these groups at Jobson's, and given a lot of money for them.	Человек свободного ума, шагавший, не в пример многим Форсайтам, в ногу с веком, он все же не мог забыть, что статуэтки были куплены у Джобсона, к куплены за большие деньги.
He often said to June, with a sort of disillusioned contempt:	Он часто говорил Джун разочарованно-презрительным тоном:
"You don't care about them!	— Ты их не любишь!
They're not the gimcrack things you and your friends like, but they cost me seventy pounds!"	Это не те безделушки, которые нравятся тебе и твоим друзьям, а я заплатил за них семьдесят фунтов!
He was not a man who allowed his taste to be warped when he knew for solid reasons that it was sound.	Не такой он был человек, чтобы изменять своим вкусам, тем более что здравость их подтверждалась весьма вескими доказательствами.
One of the first things that June did on getting home was to go round to Timothy's.	Вернувшись в Лондон, Джун первым делом поехала к Тимоти.