The Kills

— Верно, — ее голос дрожал. Все напускное спокойствие улетучилось. — Жаль, что мы не встретились при других обстоятельствах.

Фраза, насквозь пропитанная отчаянием и трауром по несбывшейся жизни. Люди всегда рисуют себе будущее, полное любви, счастья, сбывшихся надежд и никогда не думают, что жизнь обойдется с ними жестоко.

— Он, — я отчетливо расслышал интонацию отвращения, — и этот город оказались чистым ядом. Они отравили наши чувства.

Кейт, не стесняясь, плакала, делая паузы в словах, показывая свое отчаянное беспокойство за будущее.

— Мы с тобой были каплей света в этом гребаном болоте, — подтвердил я.

Меня душили слезы. Горькие слезы собственного бессилия. Уилсон громко шмыгнула и произнесла с наигранным весельем:

— Несущий свет и его победа.

— И нам это никак не помогло. Теперь ни света, ни победы, — автоматическим, ставшим привычным жестом я крутил между пальцев кольцо, не дождавшееся своего часа.

— Она единственное, что осталось от нас с тобой, — рвано, хрипло всхлипнув, сказала Кейт.

Сердце защемило от боли. Я не мог быть рядом, не мог обнять, утешить, подарить защиту, тепло и спокойствие. Она осталась одна, как оставалась всегда до встречи со мной.

— Она? — не понимая, о чем речь, переспросил я.

— Уверена, что это девочка. Амели, — снова со слышимой улыбкой заверила Кейт.

— Амели, — медленно произнес я, запоминая, высекая на подкорке. — Красивое имя.

Солнце спряталось за горизонтом. Темнота поглотила пустой дом и меня. Мы с ним утонули в кровавом мареве заката, падая в черноту бездны одиночества.

— Когда я ехала в больницу, была страшно зла, — пустилась в откровения Уилсон. — Намеревалась прервать беременность. Ведь я так обиделась, так разозлилась. Просто представь.

Я с трудом засмеялся, глотая соленые слезы тоски.

— Представляю, каких эпитетов я удостоился.

Кейт звонко засмеялась. Мне стало еще больнее. В меня разом всадили тысячу острых раскаленных ножей и с садизмом прокрутили, наматывая нервы на холодную сталь.

— Врач сделала УЗИ, — Уилсон притихла. — У нее уже бьется сердце. Она такая крошечная, — сквозь подступившие рыдания продолжила она.

Нервы выдернули из всего тела резким безжалостным рывком. Я задохнулся. Просто-напросто забыл, как дышать. Легкие прошил спазм. В трубке повисла тишина. Не знаю, сколько она длилась, пока нас не прервали два коротких гудка.

— Минуты заканчиваются, — опомнилась Кейт.

— Помнишь разговор в гостинице? — вдруг посетила меня ностальгия. — Я сказал, что хочу семью, а ты ответила, что не готова.

— Да-а, — успокаивающе делая вдохи, подтвердила Уилсон. — Посмотри на нас теперь. Каждый получил то, чего не хотел.

Снова раздались два гудка. Вот-вот связь оборвется между нами.

— Обещай, что позаботишься о нашей дочери, — второпях попросил я.

— Я сделаю все, что в моих силах, — решительно заявила Кейт. — Ради памяти о нас.

— Спасибо.

— Прощай, Люцифер, — на одном дыхании закончила она.

— Прощай, Кейт.

Связь оборвалась.

Это больше, чем мое сердце,

Это страшнее прыжка с крыши,

Это громче вопля бешеного,

Но гораздо тише писка забитой мыши.

Это то, что каждый всю жизнь ищет,

Находит, теряет, находит вновь.

Это то, что в белой фате со злобным оскалом

По следу рыщет. Я говорю тебе про любовь.

Она сама по себе невесома,

Она легче, чем твои мысли.

Но вспомни, как душу рвало,

Когда она уходила,

Как на глазах твоих слезы висли.

Она руками своими нежными

Петлю на шею тебе набросит.

Не оставляя ничего от тебя прежнего

Сама на цыпочки встать попросит.

Ты даже не сможешь ее увидеть,

Ты никогда не заглянешь в ее глаза.

А думаешь только о том, как бы ее не обидеть,

Не веря в то, что она действительно зла.

Ты можешь с ней расцвести и засохнуть,

Она сожрет тебя, как цветок тля.

Но все равно лучше уж так сдохнуть,

Чем никого никогда не любя.

Дельфин — Любовь

Эпилог

1,5 года спустя. Середина мая

Май в Чикаго выдался непривычно теплым. Ветер гладким шелком бежал по улицам, забирался в открытое окно, принося с собой запах цветущей сирени, горячего асфальта и прошедшего ночью дождя. Задорно тренькнул звонок велосипеда, раздался громкий девичий смех. Пронзительный гудок автомобиля вывел меня из забытья.

— Как ваше самочувствие?

Женщина напротив — друг и врач в одном лице. Только ей я мог излить душу, не таясь, без стыда.

Я пожал плечами.