The Corporation and the Twentieth Century

Некоторые из катаклизмов, произошедших в середине века, были результатом действия макроэкономических сил, и еще одна тема этой книги заключается в том, что такие силы имели гораздо большее значение для организации промышленности, чем обычно признается. Как я подробно рассказываю, Депрессия разрушила институты, поддерживающие рынок, и внутренняя институциональная структура фирмы была вынуждена компенсировать это. Регулятивная политика Нового курса была особенно сильна в укреплении и фиксации организационной формы крупной корпорации. Во время Второй мировой войны федеральное правительство контролировало рынки и зачастую вытесняло их, а военные закупки способствовали развитию управленческих предприятий. В течение всего периода с начала Первой мировой войны до конца Второй мировой войны - если не брать в расчет десятилетие 1920-х годов, которое предлагает дразнящий взгляд на возможный контрфактический мир, - рынок функционировал плохо или не функционировал вовсе.

Я утверждаю, что именно разрушение и подавление хорошо функционирующих рынков дало относительное преимущество управленческой координации в крупных многозвенных предприятиях. Не будучи по своей сути превосходным способом координации, распределение ресурсов в структуре высокоинтегрированной и диверсифицированной корпорации представляло собой второсортную форму, которой искусственно придали значимость и продлили жизнь великие катастрофы середины века и вызванная ими политическая реакция. Лишь в годы после переломного момента начала 1970-х, после инфляции вьетнамской войны и окончания Бреттон-Вудского соглашения, рыночная координация переживала возрождение, подпитываемая институциональными инновациями дерегулирования и предпринимательским творчеством децентрализованных новых технологий.

Великие военные конфликты века многим показались иллюстрацией успешного рационального планирования. Реальность, как мы увидим, была совершенно иной. Одним из лейтмотивов века стала стандартизация. Массовое производство модели "Т" Генри Форда показало, что при высоком и постоянном спросе стандартизация позволяет добиться огромной экономии на производстве. На войне часто возникали аналогичные условия высокого спроса, но без ограничений, связанных с рыночными испытаниями. Но в то же время реалии поля боя требовали быстрых изменений и инноваций, которые по своей сути несовместимы со стандартизацией и массовым производством. Планирование не могло предвидеть изменений, а администрация не могла справиться с инновациями. В действительности, как я утверждаю, военное планирование работало так эффективно, как оно работало, потому что в конечном итоге принятие решений было удивительно децентрализованным.

Чандлер и другие исследователи утверждают, что Великая волна слияний в конце XIX века усилила отделение собственности от контроля, поскольку многие учредители продались, а для управления расширенными предприятиями потребовался административный персонал. Однако мы увидим, что история этой идеи более запутанная, чем склонны признавать большинство современных экономистов, и что понимание начала века сильно отличалось от версии более позднего века. Мы также увидим, что само явление не было столь распространенным, как принято считать. На самом деле большинство крупных фирм в начале XX века контролировались владельцами, значительными блокпакетами акций или инвестиционными банками, такими как J. P. Morgan, которые играли роль того, что мы сегодня называем частным капиталом. В значительной степени Морган и другие финансисты, такие как Пьер дю Пон, Эндрю Меллон и Джон Д. Рокфеллер, осуществляли контроль над теми, кто фактически являлся расширенными бизнес-группами. Даже во многих широко известных корпорациях такие динамичные фигуры, как Теодор Вейл, Альфред П. Слоун и Дэвид Сарнофф, которых Гарольд Ливсей называл "гальваническими личностями", осуществляли значительный личный контроль. 30