The Corporation and the Twentieth Century

Я уже давно утверждаю, что такая трактовка возникновения управленческого подхода неверна. 12 Безусловно, верно, что появление железной дороги и доступность угольной энергии способствовали организационной революции, которая сместила систему, координируемую более или менее спонтанными рыночными процессами, и заменила ее системой, управляемой в большей степени управленческой координацией. Но в основе этой революции лежало не врожденное превосходство административного планирования во все времена и во всех местах, а скорее его условное превосходство в конкретных исторических обстоятельствах. Действительно, только рассматривая управленческую революцию как условность, мы можем понять, почему и как в годы после 1972 года революция столь же драматической силы и эффекта могла начать сводить на нет многое из диверсификации и вертикальной интеграции двадцатого века. Один из очень многих примеров: после непродолжительного слияния с конкурентом Dow компания Du Pont в данный момент разделяется на три более специализированные фирмы. 13 Уже в 2016 году Du Pont закрыла свою Центральную лабораторию исследований и разработок. 14

Чтобы понять, почему ресурсы иногда координируются спонтанными механизмами системы цен, а иногда распределяются с помощью административной координации, нам нужно обратиться к другому великому исследователю организационных форм двадцатого века, Рональду Коузу. В статье 1937 года, которая в итоге принесла ему Нобелевскую премию, Коуз указал, что выбор - граница между рыночной и административной координацией - определяется издержками этих альтернатив, в частности тем, что впоследствии стали называть транзакционными издержками. 15 Это означает, что граница между рыночной и административной координацией может смещаться в любую сторону в ответ на изменения в базовых издержках организации.

Аналитическое упражнение по сопоставлению относительных издержек альтернативных организационных форм получило название сравнительно-институционального анализа. Почти во всей обширной литературе, появившейся после Коуза, под таким анализом понималось сравнение полностью сформированных версий изучаемых организационных структур. Оливер Уильямсон, который впоследствии получил свою Нобелевскую премию, заявил, что "в начале были рынки", что он имел в виду не как антропологическое утверждение, а как методологическое предписание сравнивать идеальный тип полностью сформированных рынков с идеальными типами альтернативных организационных структур. 16. Я давно настаиваю на том, что, хотя сравнение идеальных типов часто может быть ценным аналитическим упражнением, оно так же часто может ввести в заблуждение и затушевать реальные организационные проблемы истории. 17 В начале очень часто не было рынков, или, во всяком случае, рынков, соответствующих быстро меняющемуся относительному дефициту и инновационным новым технологиям. Рынки не существуют сами по себе. Они требуют наличия базовой структуры институтов, поддерживающих рынок. Это могут быть правовые и регулирующие структуры, а также дополняющие и поддерживающие их рыночные системы, в частности, финансовые рынки. Когда экономические изменения требуют системной перестройки экономической деятельности, существующие институты, поддерживающие рынок, могут оказаться не в состоянии адаптироваться так же быстро, как административная координация. Интеграция иногда позволяет преодолеть динамические транзакционные издержки экономических изменений, фактически создавая необходимые вспомогательные институты внутри фирмы.

Исторически обусловленная версия сравнительно-институционального анализа помогает нам понять, что вполне может быть центральным организационным парадоксом двадцатого века. В конце девятнадцатого века растущие рынки и снижение транспортных и коммуникационных издержек привели к усилению интеграции. Однако в конце двадцатого века еще более обширные рынки и гораздо более низкие транспортные и коммуникационные расходы привели к меньшей интеграции. Разрешение парадокса, как я утверждаю, заключается в том, что в конце XX века институты, поддерживающие рынок, включая финансовые рынки, развились до такой степени, что могли поддерживать гораздо более децентрализованный способ создания и управления даже высокопроизводительным производством и распределением.