ОБЯЗАТЕЛЬСТВО ПЯТНАДЦАТЬ. Быть разрешением
Я обязуюсь стать тем решением, которое необходимо: воспринимать то, чего не хватает в мире, как приглашение стать тем, что необходимо.
Я обязуюсь не реагировать на нужды мира с безразличием или обидой, не делать ничего и не возлагать вину на других.
Дэвиду пятьдесят два года. Он добился своего. Двенадцать лет назад он сидел в кругу коллег-руководителей/президентов и объявил, что выйдет на пенсию в пятьдесят лет и будет иметь чистый капитал "более 25 миллионов долларов". У него также было четкое, убедительное видение своей компании с контрольными показателями и результатами. На домашнем фронте его цели заключались в том, чтобы "запустить" своих троих детей и понять, что он хочет сделать со своим браком: уйти, войти или остаться на прежнем уровне. А еще он собирался сбросить двадцать пять килограммов и привести себя в лучшую форму в своей жизни.
Мы беседовали с ним недавно, после того как он вернулся из велосипедного путешествия по Тоскане. Сейчас компания находится под умелым руководством нового генерального директора. Все контрольные показатели были достигнуты, а видения реализованы. Его состояние составляет около 15 миллионов долларов (и его все устраивает). Дети учатся в лучших школах, он только что закончил довольно мирный развод (раньше его состояние составляло 25 миллионов долларов), а количество жира в его организме снизилось до 13 %.
Несмотря на то что Дэвид "выкарабкался", мы быстро поняли, что в его жизни не хватает чего-то глубокого и значимого. Об этом нам подсказали темы, которые он выбирал для разговора, и, что еще важнее, то, как он о них рассказывал. Как только он закончил рассказывать о своем последнем приключении в Тоскане и предыдущем в Марокко, о своей коллекции вин и людях, которых он видел на последнем благотворительном балу, о великолепии своих детей (с легким оттенком "несмотря на их непутевую мать") и о преимуществах своей последней тренировки, он перешел к тому, что не так в мире, особенно что не так с нашей политической системой и нынешней экономической политикой. Он много говорил о безумии и некомпетентности Вашингтона и отсутствии "настоящего лидерства" как в государственном, так и в частном секторе, и особенно в сфере образования. Он также говорил о неудачах своей любимой команды НФЛ. Он продолжал и продолжал.
Его энергия колебалась между апатией и недовольством: "Я отказался от них, и, честно говоря, мне уже все равно. Они проиграли".
Сейчас Дэвид проводит большую часть своего времени, возлагая вину за происходящее в мире, будь то в его личном мире или в мире в целом. Он - живой пример версии этого обязательства "Для меня":
Я обязуюсь не реагировать на нужды мира с безразличием или обидой, не делать ничего и не возлагать вину на других.
Дэвид не уникален - возможно, экстремален, но не уникален. Лидеры, подобные ему, всю жизнь решают проблемы, добиваются результатов и увлекают за собой людей. Многие из них делали это из сознания "Я" и особенно из режима героя в драматическом треугольнике жертва-злодей-герой. Как и другие герои с избыточным функционированием, они также тратили свою долю времени на обвинения злодеев и жалобы жертв.
Эта перегрузка, обычно вызванная глубоким желанием одобрения, контроля и безопасности, а также сильной верой в то, что всего недостаточно, в конце концов приводит к раскачиванию маятника. И когда он качается, он действительно качается. Он качается от лет (или месяцев, или дней) "слишком большой заботы и чрезмерного участия" (именно так лидеры вроде Дэвида описывают свой прежний образ жизни) к слишком малой заботе и полному отсутствию участия. Теперь они становятся апатичными, равнодушными и обиженными, у них появляется сильное стремление (часто основанное на праве собственности) не делать ничего, кроме как обвинять других или систему.
Переживания, связанные с апатией, безразличием, обидой и виной, не обязательно должны ждать, пока мы "добьемся своего", чтобы проявиться в нашей жизни.